– Мы свяжемся с вами, когда придет время, – повторял красавец Адриан вовремя неизбежных ужинов. – Когда час пробьет, мы расскажем вам, где находится «Филко». И тогда свершится обряд. Вы сможете забрать свое наследство и духовную энергию Рекса. Вы станете Рексом!
«Болтай-болтай!» – думала Антония, не подавая виду.
А потом.. , а потом ничего не произошло. В конце концов она поняла, что не смогла убедить Совет в том, что ее интересует превращение, возрождение и прочие глупости. Они ее выбросили. В очередной раз ее выбросили во мрак.
– Время пришло! – объявил Уиспер, встряхивая ее за плечо. – Ты опоздаешь на самолет.
Антония поняла, что в конце концов уснула, и рывком поднялась.
– Делаем все, как договаривались, – тихим голосом подвел итог мажордом. – Я отвезу тебя в аэропорт, и мы сядем в один самолет. Мой чемодан уже в багажнике, я переоденусь на парковке. Я не могу вернуться к этим чокнутым. Их истории плохо кончатся.
Антония согласилась. Эта часть плана вызывала у нее гораздо меньше энтузиазма, но приходилось признать, что без помощи Уиспера ей не обойтись.
Она наскоро умылась, натянула костюм, в тысячный раз проверила волшебный ключ и документ, открывающие доступ к швейцарскому сейфу.
С Адрианом Уэстом она распрощалась в невменяемом состоянии. Инвалид повторил ей то, что говорил уже множество раз: она не должна задерживаться в Европе из-за превращения и возможного изменения пола. Антония пообещала ему все, что он хотел, и вскочила на заднее сиденье автомобиля, дверцу которого, прежде чем сесть за руль, придержал для нее Уиспер.
Пока они ехали к калитке, рыжая пристально всматривалась в бритый затылок мажордома. Она была неглупа и понимала, что Уиспер представляет для нее реальную угрозу. Это был старый солдат, положивший немало народу в Корее. Он обещал, что, как только получит свою долю камешков (двадцать процентов от общей суммы), она больше о нем не услышит. Возможно, так, возможно, нет.
Как бы то ни было, ей надо оставаться начеку. Она еще не выработала четкого плана. В какой-то момент она думала остаться в Швейцарии, но испугалась реакции Адриана Уэста, когда, не дождавшись ее возвращения, он поймет, что его верный мажордом тоже сделал ноги.
«Этот псих вполне может приказать убрать меня», – подумала она. В этом не было ничего невозможного. Превращение стало для инвалида идефиксом. Антония не питала ни малейших иллюзий: как только Уэст будет уверен, что она не станет новым воплощением Рекса Фейниса, он тут же избавится от нее. Так что главное было не попасться ему в руки.
Теперь, когда «мерседес» ехал в направлении аэропорта, Антония ощутила покалывание в желудке. Вернется ли она в Америку? Сможет ли прижиться в Европе? Говорят, французы самодовольные, нечистоплотные, грубые, одержимые едой и вином; швейцарцы скучные, едят только «грюйер» и коллекционируют ювелирные часы.
«С деньгами меня везде примут с распростертыми объятиями, – повторяла себе Антония. – Я смогу путешествовать».
Внезапно она вспомнила, что Сара так и ждет, прикованная к стене в подвале, полном крыс. Надо не забыть позвонить Тимоти Зейну из телефонной кабинки в аэропорту и объяснить ему ситуацию. Поймет ли он, во что его снова пытаются втянуть? Он сильно сдал в последнее время. Похоже, его память стала совсем дырявой.
Минут десять она наслаждалась, смакуя эту мысль. Позвонит она или нет?
Если она сядет в самолет, забыв, что Сара в подземной тюрьме, проблема будет решена. Через сорок восемь часов запасы еды и воды у сестры кончатся, и начнется длительная агония среди полчищ крыс.
Некоторое время назад эта идея пришлась бы ей по вкусу, но сегодня она чувствовала прилив великодушия по отношению к бывшей узурпаторше.
«В конце концов что с ней станет? – подумала она. – Она без денег, без семьи, изуродованная… Ей придется покинуть Штаты, как воровке. Воровке без гроша за душой!»
Она прыснула со смеху при мысли об этом, представив Сару в Канаде, официанткой в каком-нибудь дешевом кабаке, куда заглядывают только охотники на тюленей, которые бесстыдно лапают ее, и как она, отчаявшись, становится проституткой.
Эта перспектива сделала Антонию великодушной. Не будет ли это для бывшей любимицы худшим наказанием, чем смерть?
Несмотря ни на что, ненависть тлела, оживая при малейшем воспоминании. И Антония чувствовала, что в ней нарастает желание «забыть» позвонить Тизи.
«Если немного повезет, – подумала она, – мы будем опаздывать и придется как можно быстрее бежать на регистрацию. У меня просто не будет времени сделать этот чертов звонок. Или я позвоню позже, оказавшись в Женеве».
Читать дальше