Серж Брюссоло - Дом шепотов

Да, она провела тут немало дней, а также вечеров, пока Тизи, склонившись над верстаком на антресолях, мастерил неправдоподобную «атомную» винтовку для какой-то жалкой киностудии, давшей ему подработать.

Он жил на эти заказы, так как был изобретателен, а его цены оставались вне конкуренции. Сара научилась читать по сценариям, сваленным на журнальном столике в углу гостиной, оборудованной на антресолях. Сколько часов провела она, разбирая «Реванш белого осьминога», «Женщину-пантеру из Сьерра Мадре» или «Господина механических пауков»?

Эскизы, нацарапанные Тизи, восхищали ее. Она рассматривала чертежи робота-каннибала из десятого эпизода, как другие девочки мечтают, глядя на изображение доброй феи.

Но больше всего Сара любила запах горячей пыли, распространявшийся по всему ателье, и песчинки, танцующие в лучах солнца, просачивающегося в щели между листами жести.

Благодаря Тизи она научилась разбираться в механике, электричестве, поняла, как действует автомат и как надо расположить заряд из тринитротолуола, чтобы взорвать декорации, не убив при этом находящихся там актеров.

Можно было предположить, что все это подтолкнет ее к карьере в кино, но ничего подобного – смерть матери отвратила ее от этой профессии раз и навсегда. В сознании Сары все связанное с киноиндустрией ассоциировалось с преступлением и опасностью. В течение десяти лет она отказывалась смотреть фильмы по телевизору, а уж тем более ходить в кино. Любая вымышленная история была для нее невыносима. Она нашла укрытие в совершенно конкретных вещах: механике, строительстве, конструировании, водопроводных работах… Если бы не изуродовавший ее пожар, она никогда бы не возобновила отношений с миром кино.

За годы, прошедшие после смерти матери, Сара заметила, что бесполезно пытаться восстановить образ покойной со слов тех, кто знал ее или хотя бы видел. В результате расспросов у Сары сложился десяток портретов – противоречивых, нелепых, фантастических, абсурдных, которые только сгустили завесу над тайнами усопшей. Разговаривая со знакомыми матери, Сара быстро прониклась ощущением, что по улицам Лос-Анджелеса бродило с десяток разных Лиззи Кац. Эти Лиззи отличались одна от другой так же, как голубь от гадюки.

Тимоти Зейн был единственным, кто сталкивался с Лиззи в повседневной жизни, по крайней мере в последний период ее краткого существования, но можно ли доверять его словам больше, чем остальным? Как и многие другие, он видел в Лиззи только то, что хотел видеть, или то, что она захотела ему показать.

– Многие будут говорить тебе, что она была глупой эгоисткой, как все блондинки, – ворчал он. – Что она всю жизнь провела перед зеркалом, восхищаясь сама собой. Что она была влюблена в себя до такой степени, что не обращала ни малейшего внимания на мужчин. Это все вранье. На самом деле она считала себя уродиной. Она не понимала, как человека может поразить ее красота. Она жаловалась, сидя перед зеркалом, просто пытаясь понять. Собственное лицо ей не нравилось, она хотела бы быть другой. «Более яркой, – повторяла она. – Не такой "мисс Мичиган"»…

Сару это не убеждало. Если читаешь журналы о кино, непременно приходишь к выводу, что все кинозвезды женского пола считали себя очень посредственными и придавали значение исключительно «внутренней красоте». От этих пошлостей Сара приходила в ярость. Тизи мог утверждать все, что угодно, но она на всю жизнь запомнила, как мать бесконечно красилась, сидя перед трюмо в спальне. С десяток баночек с кольдкремом, румяна, ящики, полные тюбиков с помадой… Этой косметики хватило бы целому гарему на десять лет!

Однажды в детстве Сара нерешительно протянула руку к пуховке с пудрой, но Лиззи грубо оттолкнула ее.

– Не тронь, – прошипела она. – Это тебе не игрушки. Это инструменты для работы.

– Для чего это? – захныкала Сара.

– Для того, чтобы стать кем-то другим, – прошептала тогда Лиззи, мечтательно глядя в зеркало. – Когда это получается, ты сама себя не узнаешь. У тебя должно создаться впечатление, что перед тобой в зеркале другая женщина.

Встав на цыпочки, Сара каждый раз внимательно всматривалась в зеркало, немного боясь увидеть проступающее там лицо незнакомки, которая, возможно, наговорит ей всяких гадостей.

Сара встряхнулась и посмотрела на часы. Каждый раз, оказываясь внутри ангара, она теряла представление о времени.

– Мне тут один человек позвонил, – сказала она. – Некий Адриан Уэст, коллекционер. Его имя мне смутно знакомо…