V.S. - Гражданин Ватикана (вторая книга казанской трилогии)

Несмотря на то, что у меня не горела одна фара, меня ни разу не остановили дорожные полицейские, даже в, мать её, республике Чувашия, I am lucky-man, не иначе!

Усталость взяла верх, и я свернул с дороги. Мне приснился сон: я был в числе делегации, которая явилась на двор какому-то древнему царю; на званом ужине царь, в числе прочих увеселений, представлял послам слепого рассказчика, фантазия которого рисовала перед слушателями удивительные миры. Нам объяснили, что сразу после рождения будущий рассказчик был специально ослеплён, и с тех пор познавал окружающий мир только по рассказам других людей; в частности к слепцу был приставлен особый человек, который читал ему художественную литературу. Только слепой рассказчик собрался удивить всех собравшихся очередным рассказом, как я проснулся.

После четырёхчасового сна (с двенадцати до шестнадцати) в трёхстах километрах от Казани, я проснулся ужасно перегретым и искусанным комарами. Мне срочно нужно было выпить фруктового сока, а потом пол-литра газированной минералки. Я рванул с поля, на котором спал и через десять минут подъехал к магазину. Получив необходимое количество жидкости, мой организм захотел курить и плакать. Первое я тут же осуществил, второе отложил на потом. Требовалось сменить пластинку, поскольку после сна я – другой человек. Поискав радио и наткнувшись на какую-то доисторическую песню: «Там, все-все там, все-все там, все-все там, Ждет меня Амстердам». – Ещё не хватало! Я поставил Сплина, которого недолго слушал в самом начале пути. Немного помотав вперёд, я нашёл «старые добрые» песни и, на этот раз, вникая в каждое слово, начал слушать. По времени ехать оставалось ещё часов пять-шесть. «Я не хочу, я не хочу, я не хочу домой», – читал мои мысли Васильев. Мне стало совсем печально. Если подумать, то дома у меня не было. Была квартира в Казани, которая принадлежала маме и, был недостроенный дом под Петербургом, который принадлежал папе. Я, за последние восемь лет, переезжал туда-сюда несколько раз; менял города и работы. Не менее четырёх раз я говорил (отцу, матери, Тони, Аркадию, Мсти, себе), что приезжаю в тот или другой город навсегда. Теперь я поумнел до того, что помалкиваю на эту и некоторые другие темы. Окончание любого путешествия – маленькая смерть. Я старался не останавливаться надолго. Папа мне много раз рассказывал один и тот же анекдот про старого еврея, который несколько раз уезжал на ПМЖ в Израиль из Союза и несколько раз возвращался обратно, имея в виду, что я такой же; «…когда ответственные товарищи поставили перед ним ультиматум об окончательном выборе, задав ему вопрос: «выбирайте – где вам по-настоящему хорошо!» старый еврей ответил: «по-настоящему хорошо мне в дороге». Предпоследними словами папика были: «Вот ты говоришь: творчество; а знаешь ли ты, что бизнес – это тоже творчество?» «Знаю», – ответил я и уехал.

У меня мало всего, значит, у меня мало поводов расстраиваться. А вообще-то, чтобы расстраиваться, повод необязателен.

А если снимся – это сон с тяжёлого похмелья,

Я знаю – я останусь цел и невредим,

Когда взорву все города и выкурю всё зелье…

Глава 2

Председатель мне назначил ровно на девять утра, а я приехал ровно в десять, – не слишком умно с моей стороны. Благо Команданте подошёл к одиннадцати.

– Два дня назад отмечал день рождения, – начал Команданте.

– Нет, я был в дороге, – кашлянув, ответил я.

– Ах да, ты же у нас не пьёшь, – проговорил шеф, глядя на рядом стоящую секретаршу.

– Угу (информация была устаревшая, но я не стал противоречить).

– Саша?

– Павел.

– Ну да, ну да.

– Бла-бла-бла?

– Бла-бла.

– Бла-бла?!

– Бла.

(…а я батюшку-то вашего знавааал, а я батюшку-то вашего знаваааа-а-ал… Ла-ла-ла-лаа-лааааа…!)

– Где хочешь работать?

– Здесь, – выдал я заранее подготовленный ответ.

– Здесь?!

– Это был бы идеальный вариант… – начинал потеть я.

– А ты не сломаешься? – тут впервые я увидел этот взгляд. Это был взгляд разочарования, такого, знаете, ожидаемого разочарования. Верно, жизненный опыт Команданте подсказывал, что люди слабы и трусливы, ждать от них ничего не стоит.

– Не сломаюсь. (Я не особенно изощрялся в ответах на вопросы одного из самых влиятельных людей города и субъекта Федерации, просто… даже не знаю почему, наверное, знал, что время для проявления остроумия ещё найдётся).

– Наденька, у нас всё ещё вакантно место секретаря судебного заседания? (Наденька носила русское имя, но татарское отчество и фамилию, так что она тоже не явилась исключением из правил).