Лорет Энн Уайт - Источник лжи

– Лучше спросите, откуда он не происходит, – он немного помолчал, и у меня сложилось впечатление, что он размышляет, как много может рассказать о себе. – Я родился в Австралии, в Мельбурне. Моя мать была уроженкой Канады, отец занимается строительством недвижимости: торговые центры, международные курорты. Поэтому мы много путешествовали, пока я рос. Мы провели три года в Англии, где я пошел в школу. Какое-то время жили в Штатах – в Неваде и в Нью-Йорке. Потом в Португалии и во Франции. Год на Карибах. Несколько месяцев на Красном море, где мы жили на курорте для дайверов, пока отец работал над местным проектом. И довольно много времени в Торонто, где я сейчас живу. Штаб-квартира моего бизнеса находится в Торонто.

– И вы участвуете в конференции «Агора»?

Он кивнул.

– Это шанс заключить строительный контракт в Новом Южном Уэльсе. У нас были спонсоры, главным образом из Китая, но из-за недавних трений между австралийским и китайским правительством мои инвесторы были вынуждены дать задний ход, – он отпил глоток портвейна. – Поэтому теперь я ищу новых долевых партнеров и уже предложил кое-какие идеи.

– Что это за строительство?

Мартин заглянул мне в глаза, словно взвешивая меня, и я гадала, что он увидел – подвыпившую безмозглую особь женского пола, недостойную вдумчивого объяснения, или серьезно заинтересованного человека.

– Это район курортной и жилой застройки вдоль побережья примерно в четырех часах езды от Сиднея, – сказал он. – Очень современная стоянка для яхт, с гостиницей и коттеджами для аренды в речном эстуарии, – какое-то время он смотрел на огонь, потом улыбнулся и добавил: – Это чуть севернее того места, куда я любил ездить в детстве. Мы несколько раз проводили там семейные каникулы. Оно называется Джервис-Бэй. Ездили туда на каждое Рождество, когда мне было от девяти до двенадцати лет. В некотором отношении те годы были лучшей частью… самой настоящей частью моей жизни.

Меня пробрал озноб. Несколько секунд назад я думала то же самое; то, что годы, прошедшие до моего девятилетия – до того, как умерла моя мама, – были лучшей, самой реальной частью моей жизни. Я даже упомянула об этом в беседе с журналистом, который потом написал статью о «Безутешной наследнице Хартли». Тот журналист потерял собственного ребенка и хорошо понимал меня. Теперь я смотрела в младенчески-голубые глаза Мартина, охваченная воспоминаниями.

– Что такое? – заботливо спросил он. – Вы выглядите так, как будто призрак прошел над вашей могилой.

– Ничего. Просто… вы как будто прочитали мои мысли, – я улыбнулась, ощущая крепнущее сродство с этим дружелюбным, привлекательным, внимательным и обаятельным мужчиной, разделявшим мои чувства. – Я уже не раз думала то же самое. Вы расскажете мне об этих праздниках? – Я медленно потягивала вино, приготовившись внимательно слушать; после вечера, щедро сдобренного выпивкой, последние остатки моей сдержанности испарились. – Почему они были такими радостными?

– Ох. Наверное, потому, что я тогда хорошо ладил с отцом, прежде чем разочаровал его.

Мой пульс участился.

– Понимаю, это звучит безумно, – сказал он.

– Нет, я понимаю. Правда, понимаю. Как насчет братьев и сестер?

– Старший брат и старшая сестра. Я младшенький, – он сокрушенно улыбнулся. – И, как выяснилось, стал главным разочарованием для семьи.

– Почему?

Мартин откинулся на спинку кресла, баюкая свой бокал в ладонях.

– Все члены моей семьи являются – или были – чрезвычайно спортивными людьми. Славными образцами человеческого рода. Моя сестра была звездой теннисного спорта на уровне штата, прежде чем стала корпоративной управляющей. Мой брат играл в регби. Он мог бы далеко пойти на профессиональном поприще, если бы не инцидент на яхте, вину за который возложили на меня.

– Что случилось?

– Я ослушался «капитана», которым был мой отец. Мы выходили из устья реки, и большие волны начали размывать песчаную косу, сформированную в приливном эстуарии. При разрушении песчаной отмели важнее всего правильно рассчитать время. Так происходит большинство несчастных случаев в яхтинге: на входе в гавань или на выходе из нее во время разрушения защитного барьера. В результате яхта врезалась в набегавшую волну, нос резко взлетел в воздух, и судно опрокинулось назад. Мой брат упал и сломал спину.

Лицо Мартина и его голос изменились, когда он рассказывал об этом. Он испытывал душевную боль, которая так и не нашла выхода. У меня защемило сердце.