Евгений Сивков - Аудитор. Возвращение

– Еще чуть-чуть и будет поздно… ну и пусть! – ответил себе Стас.

Галлюцинация становилась все более отчетливой и быстро приближалась.

«Русалка! Банально! Голая! Красивая!» – короткие мысли еле шевелились в задыхающемся мозгу. На миг Стасу показалось, что он видит хвост и чешую.

«Эх, хвост, чешуя, не поймал я… ничего!» – зашевелилась в его извилинах популярная частушка.

И тут милое лицо подводной красавицы с пухлыми губами исказила гримаса ужаса. Стасу показалось, что мифическая русалка стала вполне реальной женщиной и орет голосом, напоминающим то ли вой сирены, то ли сексапильный тенор помощника губернатора. Звуки он, естественно, слышать не мог, однако чего не почудится в таком состоянии. От неожиданности он почему-то нырнул еще глубже и из последних сил стал грести, что есть мочи, в сторону берега.

«Доплавался! Пора заканчивать с этими экспериментами под водой! Так и знал, что такая задержка дыхания когда-нибудь плохо закончится!» – ругал себя Стас, лежа на берегу и пытаясь отдышаться. Борьба за жизнь, с которой он был готов расстаться всего десять минут назад, отодвинула пока на задний план его душевные переживания.

Его одиночество нарушили два рослых парня в костюмах. Как выяснилось позже – водитель и заместитель начальника охраны губернатора. Они след в след прошли по узкой тропинке и спустились на берег.

– Вы женщину здесь не видели? – подчеркнуто вежливо поинтересовались они.

– Женщину? – изумился Стас и хотел сказать: – Да откуда ей здесь взяться?

Но не успел. Его прервал резкий голос «русалки». Она требовала, чтобы все отвернулись и позволили ей выйти из воды.

Мужчины отвернулись, втроем изображая «футбольную стенку», и тут водитель, будто извиняясь перед Стасом, сказал:

– Мы рановато приехали на встречу, а она увидела пруд и решила искупаться. Она же у нас «моржиха».

– Так из чего ваш дед баньку-το делал? – поинтересовалась «русалка». Она уже успела оправиться от инцидента в озере и теперь, уютно устроившись в мягком кресле, улыбалась во все свои тридцать два зуба.

– Лучшего дерева, чем липа, для бани не найти! – с умным выражением лица проговорил Стас.

– Вы это серьезно, Станислав Николаевич? – с усмешкой переспросила русалка Анжела, отставила чашку с чаем и встала с кресла.

– Ого! – подумал Стас. – Дело приобретает неожиданный оборот.

– Если вам все известно, – быстро меняя тон разговора, ответил Стас, – к чему этот маскарад с баней?

– Да к тому, что не надо нас, провинциалов, за дураков держать! Может, сами расскажете, зачем вы здесь? – Анжела сделала несколько шагов по направлению к Стасу.

– Государственная тайна! – ответил тот без тени иронии.

– Вы забываетесь, Станислав Николаевич! Государственная тайна – это может быть там, – Анжела кивнула головой, обозначая направление, – у вас в Москве! А здесь – никаких тайн нет, здесь все, как на ладони.

– Вы же и так знаете.

– Не скрою, я навела справки. – Анжела стала до жути серьезной. – Но есть пробелы.

– Что в досье ФСБ? Или у вас не тот уровень допуска? – съязвил Стас.

– В вашей голове! – огрызнулось в ней задетое самолюбие.

– А вот туда у вас точно допуска нет! И быть не может! – Стас с размаху опустил на стол чайник, так что даже чашки подпрыгнули.

Тут она подошла к Савельеву почти вплотную и заглянула в глаза. Стас попытался отвернуться, но Анжела обхватила его руками за шею, повернула голову и коснулась его губ.

– Не бойся, дурачок! – прошептала она.

Но женщина наткнулась на совершенно безразличный, холодный взгляд Стаса, который смотрел куда-то мимо нее.

– Я просто пытаюсь жить! Не нужно мне мешать, – выдавил из себя он.

Утром, когда Стас принес в постель кофе, Анжела почему-то спросила:

– А правда, что когда-то ты со своим другом, колдуном Зеноном, сфотографировались с голой задницей на фоне здания Налоговой Службы Российской Федерации?

Стас кивнул.

– А ты что, и есть та девица, которая нас фоткала? – улыбнулся он.

– Нет! «Фоткала» вас девица по имени «система видеонаблюдения», – жестко парировала Анжела.

На самом деле, у нее было много вопросов к этому мужчине. Почему-то ей хотелось знать о нем все. Хотелось проникнуть в его мозг, сердце, душу. Понять, что он думает, чувствует, почему страдает. Она удивлялась самой себе. Дело в том, что такое желание возникало у нее лишь раз в жизни – когда она в 16 лет без памяти влюбилась в своего одноклассника Колю. Тогда, сидя на уроках, она могла часами смотреть ему в затылок, стараясь почувствовать то же, что и он. Почти забытые эмоции всколыхнулись в ней теперь с удесятеренной силой – оказывается, она влюбилась.