Дэвид Моррелл - Давно пропавший

– В настоящий момент это несколько неясно. Звонить вам буду я сам.

– Вы не знаете, куда направляетесь?

– Скажем так: не совсем.

– Но вы не сможете сесть в самолет, не зарегистрировав места на определенное направление.

– Я не собираюсь лететь на самолете. Думаю, просто сяду в машину и поеду. Посмотрю страну. Да, просто поеду туда, куда поведет дорога.

Пейн прищурился:

– Кого вы надумали провести?

– Не понимаю.

– Поедете, куда глаза глядят? Не смешите меня. Вы что-то задумали. Что именно?

– Я же вам сказал. Просто мне надо уехать.

– Не нравится мне все это.

Я отвел взгляд и уставился на аквариум.

– Как, черт возьми, вы рассчитываете справиться с такой задачей? – требовательно вопросил Пейн. – Это невозможно. У вас ни единого шанса.

Я посмотрел ему в глаза.

– Нужно использовать любую возможность.

– Не имея ни одной зацепки? Тогда вам точно придется ехать, куда глаза глядят. Вы займетесь обыкновенным бродяжничеством.

– У меня есть зацепка, – не сдавался я.

Пейн подался ко мне всем своим грузным телом.

– Ну-ка, объясните.

– Это будет трудно сделать.

– Попробуйте.

– Пити хотел занять мое место.

– И что же? – удивился Пейн.

– Теперь я хочу поступить так же. Я собираюсь занять место Пити.

– Что?..

– Я хочу проникнуть в его разум. Собираюсь научиться думать, как он. Я должен стать таким, как он.

– Господи... – прошептал Пейн.

– В конце концов, мы же братья.

– Мистер Дэннинг...

– Да?

– Я сочувствую вам всей душой. Да поможет вам Бог.

Проникнуть в разум Пити? Научиться думать, как он? Дело вроде бы безнадежное, но есть ли у меня выбор? По крайней мере, хоть какое-то дело. Это позволит мне сохранить свой собственный разум.

Я пошел на улицу, где Пити впервые подошел ко мне; это случилось недалеко от моего офиса, точнее, от того здания, где раньше размещался мой офис.

Едва минуло два часа пополудни – то самое время, что и ровно год назад. Пити окликнул меня со спины – значит, он ждал слева от вращающихся дверей...

Я подошел к большой клумбе; вероятно, именно возле нее он меня и дожидался. Осмотрел входные двери, пытаясь представить себя на месте Пити. Почему он не вошел в офис? Опершись о бетонный парапет и наклонившись к цветам, я вдруг ощутил, что стал невидимым для спешащей мимо толпы, и понял, почему брат не захотел войти в здание. В офисе Пити находился бы под моим контролем, а вот на улице, крикнув мне в спину, инициативу перехватывал он.

Я припоминал наш первый разговор, и постепенно передо мной раскрывался его замысел – рассказать о вещах, которые мог знать только родной брат, насладиться изумлением, одержать верх.

Я направился в закусочную, где мы тогда продолжили разговор. Сел на его место. Я вообразил себя Пити, который настойчиво убеждает меня, что он – наконец-то вернувшийся давно пропавший брат.

Из закусочной я отправился домой, представил себя Пити, впервые входящим в мое жилище, его глазами осмотрел все внутри, увидел все мое достояние, вещи, которыми он никогда не обладал и не мог обладать. Возможно, в тот момент и оформился его план? "Я заслуживаю этого, а ты нет", – должно быть, подумал он. Трогая то одно, то другое, брат наверняка с трудом сдерживал ярость.

"Ты разрушил мою жизнь, и ты ответишь за это, ублюдок".

Кейт, конечно же, привлекла его внимание: длинные ноги, тонкая талия... Но как насчет Джейсона? Что Пити думал о нем? Загадка. В прошлом моего брата не было места для отцовских чувств. Однако Джейсон являлся частью того, что он мог бы иметь, если бы я не погубил его будущность, прогнав с бейсбольной площадки. Джейсон пошел заодно с привлекательной женой и большим домом, поэтому Пити и хотел моего сына.

Он желал обладать всем, что было у меня.

Я вспоминал наш совместный обед, как Пити был вежлив, как мыл посуду... Потом играл в мяч с Джейсоном. Должно быть, ненависть не утихала в нем ни на секунду. Ему противно было изображать радость от совместных воспоминаний о нашем детстве. Но наибольший гнев, вероятно, брат испытал в тот момент, когда я принес ему бейсбольную перчатку – ту самую, которую он обронил, когда его схватили похитители. Наверняка ему хотелось затолкать перчатку мне в глотку.

Я прошел в комнату Пити. Лег на его кровать. Уставился в потолок и тут обнаружил, что захватил перчатку и чуть постукиваю по ней кулаком – снова и снова.

Скорее всего, ему захотелось курить, но Пити не мог повредить своим планам, сделав это в доме и рискуя вызвать недовольство Кейт. Поэтому он тихонько спустился вниз по лестнице, через кухню вышел на залитый лунным светом задний двор, сердито уселся в шезлонг и достал сигарету.