Лили Рокс - В руках насильников. Попробуй выжить!

Очень скоро его движения обретают ритм и безоговорочно подчиняют себе все моё тело. Он бьет меня по спине, по ногам, затем просит перевернуться и лечь на спину, затем удары приходятся по животу и груди.

Умоляю его простить меня и не бить больше, но он неумолим. Спустя полчаса порки, когда я уже нахожусь на грани потери сознания, он разрешает мне немного передохнуть и дает гладить свой член.

Боже мой, на нем все это время находилась эта проклятая прищепка! Он просит снять ее, и как следует погладить его “зверя”.

Всхлипывая, я беру его в руку и быстро снимаю прищепку, на его члене остается характерная вмятина, которая не разглаживается. Стараюсь не обращать внимание на его стоны боли, а уже привычным для меня движением, начинаю гладить его так, как ему нравится. Его черный и замасленный член выглядит довольно жалким и коротким, но при этом, он находиться в возбужденном состоянии.

Пока я ласкаю его, старик наслаждается процессом и ждет. У меня есть какое-то время передохнуть от его побоев.

– Хочешь, поцеловать его? – внезапно спрашивает старик, разрушая все мои мысли, в которых я уже где-то очень далеко от этого проклятого места.

Поднимаю на него глаза и недоумевающе вглядываюсь, может мне послышалось?

– Поцелуй его! – слышу его приказ.

Ощущение тошноты сразу же подступает ко мне и я начинаю чувствовать, как мой желудок яростно сокращается и колотится.

– Можно я рукой, как раньше? – жалобно вопрошаю я, не понятно на что надеясь.

– Целуй! – грозно приказывает старик и я осторожно прикасаюсь к этому вонючему отростку кончиками губ.

Зловонный запах ударяет в мой нос, запах несвежей мочи, и бомжатины. Да, именно запах бомжатины, который был у нас в подъезде, когда там случайно забрел однажды бомж и уснул. Его выгнали утром, но запах хранился, казалось, целый месяц.

Каждый раз, когда я проходила мимо, меня дико тошнило и я просто затыкала нос и старалась не дышать, пока не выйду из подъезда.

Теперь я вынуждена прикасаться губами к этому омерзительному предмету, который пахнет точно также, как и от того бомжа. Я начинаю плакать и умолять его отпустить меня на сегодня, но он начинает бить меня по щекам.

Одна, другая, третья пощечины падают на моё лицо и после каждой у меня темнеет в глазах и шумит в ушах. Пока я прихожу в себя, этот гад берет свой член и начинает водить им по моим губам. Я ощущаю, как его слизь, словно живое существо, перебралось на мои губы и пытается проникнуть в меня.

Желудок окончательно сдается и я начинаю захлебываться слюнями, которые вырываются из моего рта и носа. Еще несколько пощечин и старик отходит от меня.

– Хорошо, погладь его слегка и я отпущу тебя до завтра. Мне самому уже спать пора. – более сдержанным голосом произносит он.

Он берет мою руку и кладет на свое сокровище, а я начинаю гладить его и стараюсь не смотреть, чтобы снова не стошнило.

Его проклятое хозяйство напоминает мне, на ощупь, мелкую продолговатую картофелину. Его крайняя плоть напоминает мне шкуру змеи, она точно такая же скользящая и чешуйчатая. Он заставляет меня крепче сжать свой член в моей руке.

Обычно, он не просил сделать это так сильно. Он создает из моей ладони, какое-то подобие тоннеля и начинает просто трахать его!

Каждый раз, когда старик почти полностью выводит своего зверя из моей ладони, я ощущаю, как он напрягается всем телом, а потом снова проталкивает член внутрь туннеля.

Его головка сначала сильно расплющивается, оставляя за собой добрый след смазки, а затем начинает скользить более активно. Так продолжается несколько минут. Я просто держу ладонь, а он трахает меня в нее, закрыв глаза и кажется, забыв обо всем на свете.

Черт, как же его тупая мамашка запугала его, что он никогда в жизни даже не пытался завести отношения с женщиной! Во всем, что сейчас происходит, виноваты, в большей степени, его идиоты-родители. Испортили ему психику, воспитали в изоляции от нормальных людей, не дали образование…

Старик продолжает молча, и со счастливой физиономией на лице, трахать импровизированный туннель, а я ощущаю, как моя висящая рука, изрядно затекла. Но я боюсь пошевелить ею и навлечь на себя снова гнев этого морского дьявола.

Стараюсь внешне оставаться равнодушной и просто молча выполнять свои обязанности, хотя мне это ужасно противно. Будет лучше, если он перестанет меня истязать, а вместо этого будет вот так вот, трахать мои ладони. Уж это я смогу перетерпеть!