Алексей Кондратьев - Девять пятнадцать

– вас доставили вчера вечером, а сейчас одиннадцать часов утра, телефон и все остальное у нас, возьмете на стойке первого этажа, головокружение ощущаете? – он не смотрел на Покровского, уткнувшись в планшет, вопрос про женщину он проигнорировал.

– немного, так что с той женщиной на заправке жива ли она?

– ах да, та женщина, – он сделал паузу – брюнетка с многочисленными переломами, к сожалению, она скончалась, не приходя в сознание, вы родственник ей? – он не отрывался от планшета, все время записывая что-то в обходной лист.

– нет, – в голову ударил очередной приступ, предметы лихорадочно заметались по палате, но показывать этого он не хотел.

– скажите раньше обморочные приступы у вас были? – он оторвался от своих записей и посмотрел на Филиппа своими красными, после вчерашнего, глазами.

– да нет, не было никогда, – пока врач задавал какие-то вопросы, он вспоминал лицо той женщины, что еще утром пила кофе у себя на кухне, потягивая сигарету в длинном мундштуке, и даже не подозревала, что сегодня погибнет. Ему почему то захотелось убедиться в ее смерти, как будто что-то внутри него отказывалось верить в происходящее.

– а где сейчас она, – спросил он уже уходящего из палаты эскулапа

– кто?

– та женщина, что погибла, – его слегка мутило, но головокружение уменьшилось

– в морге конечно, внизу больницы, где же еще ей быть. Да, к вам должны будут прийти из полиции, они уже заходили, но вы были без сознания, так что ждите- он стоял в дверном проходе,

– и вам сейчас необходимо лежать, постарайтесь меньше вставать, – он пошел дальше по палатам.

Филипп ждал когда пройдет головокружение и врач наконец скроется в соседних палатах, затем не спеша надел брюки, голова все же кружилась и постоянный кашель затрудняли передвижение, но он твердо решил пойти в больничный морг. Смысла он в этом для себя не находил, но ему жутко хотелось взглянуть на нее в последний раз. И ведь чуть не погиб спасая ее, но так и не спас, некое чувство вины одолевало его. В голове внезапно возник опять тот злосчастный голос «Оставь ее, остаавь». Как удар пронзил он мозг заставив остановиться возле дверей палаты, приходя в себя. Опять замутило, но сдержать порывы все же удалось. Не много подождав, он продолжил не быстрый шаг в сторону лифта, периодически опираясь о стену. Спустившись на лифте на первый этаж, за все время, встретив человек пять персонала, не обративших на него ни малейшего внимания, он стал искать лестницу на цокольный этаж. Подойдя к регистратуре, он забрал свой телефон и документы, спрашивать про морг он не стал. Через пять минут спуск к моргу нашелся, от него веяло холодом и смертью, Филипп помнил этот запах, когда они ходили с отцом на похороны мамы, этот запах навечно врезался в его память, поселившись там много лет назад. В подвале не было темно как он себе представлял, как раз наоборот, было очень светло от ярких ламп. Пройдя по коридору с десяток метров, Филипп так никого и не встретил, но запах мертвых тел все же присутствовал, в очередной раз убедившись, что он правильно спустился. Наконец он наткнулся на помещение, где на столах лежали мертвые люди, двое мужчин и одна женщина, все они были полностью обнажены. Филипп вдруг подумал, что зря пришел сюда, его в очередной раз замутило и в этот раз сдержать желудок ему не удалось, его стошнило рядом с мужиком, у которого была проломлена голова чем то вроде куска арматуры, дыра в голове была не маленькой. Пройдя мимо раздувшегося тела подростка, по всем признакам утопшего в каком то водоеме, он подошел к женщине, которая лежала в углу комнаты. Это была она, тело ее было сдавленно в районе поясницы, везде были следы сильнейшего удара, ребра торчали из грудной клетки, позвоночник практически был виден, он посмотрел на ее лицо, оно было таким умиротворенным, глаза были закрыты. Даже сейчас, мертвой, она казалась ему прекрасной, черные локоны прикрывали не совсем правильной формы ушные раковины, наверное, единственное, что в ней было не идеальным. Филипп совсем не знал ее, но за многие годы привык наблюдать за ней, и сейчас ему было искренне жаль ее. Он осматривал ее обнаженное тело, понимая, что все его попытки спасти ее были напрасны, она была мертва уже там. Он вспомнил как разглядывал ее еще утром, и она позировала ему без стеснения, наверняка заметив, что он наблюдает за ней. На ее руке он заметил большие часы, которые сейчас так модны с разного рода изображениями на циферблате и украшенные стразами. Здесь были изображены два белых голубя вспорхнувших над землей, они были очень яркими, так что не увидеть их было практически не возможно, странно, что их не сняли. Филипп посмотрел на время и на секунду замер, часы были разбиты, и остановились от сильного удара, они показывали время девять часов пятнадцать минут.