Евгений Август - Рокер, или Сопротивление 1 Ом

– Говорил, что ему нужно? – Я окинул взглядом мастерскую.

– Сказал, что срочно. Ты знаешь зачем.

Художница сняла фартук и бросила на спинку моего стульчика.

Точно я не знал, но догадывался. В последнее время Лёня Гаврилов, по кличке Стакан, часто говорил мне о некоем наваждении, и что скоро придет какая-то беда или ещё что-то в этом духе. Признаться, наш общий знакомец начинал сдавать. Он и так получил свою кличку ещё со студенческой скамьи за страстную взаимную любовь к прозрачному вдохновению, а в последнее время ещё и крайне преуспел в этих непростых отношениях. Как следствие, из дома стали пропадать элементы обихода, вплоть до обоев. Телефон, как выяснилось, тоже этой участи не избежал, и вполне предсказуемо. А изливал он мне душу по поводу каких-то своих ночных кошмаров, якобы пророческих, и пророчества эти касаются не меня, а вообще всех. Я его слушал, но вполуха, потому что прослыл наш Лёня человеком крайне трепливым, причем трёп этот почти всегда был безосновательным и на зависть безграничным. Ладно, потом зайду, узнаю, что ему нужно.

Я попрощался с Кристиной и покинул мастерскую. Глянул на часы – давно пора кормить и выгуливать Пирата.

Пират – одна из моих немногих привязанностей. В свое время я приобрёл его за солидные для собаки деньги и ни разу не пожалел об этом вложении. Кличка выбралась и осталась сама собой: у моего снежно-белого бультерьера вокруг правого глаза чёрное продолговатое пятно – монокль. На вид – пират и есть. Я его очень люблю. Вопреки расхожему мнению, бультерьеры – собаки, напрочь лишенные агрессии. Это собаки-компаньоны. Единственная их задача, она же и потребность – быть рядом с хозяином. Все. А суровые черты лица и крайне зловещий оскал остался ещё с прошлых веков, когда их предки действительно были бойцовыми собаками. Я знал, что Пират скучает за мной, но не брать же его с собой на вечеринку, полную нетрезвых неадекватных людей, куда меня вчера пригласил мой хороший друг, писатель Владимир Кошкин, для меня просто Вовчик. Ну, или Кошак. Но это редко. Сказал, мол, что общество там будет очень прогрессивное и полезное с точки зрения будущих связей, да и идти ему одному не хотелось. Особыми связями вчера я не оброс, за исключением Эвелины, с которой мы когда-то давно учились в Краснодарском Институте Искусств на разных курсах. Увиделись, вспомнились, обнялись. Затем как-то уж быстро поняли, что вечеринка совсем угасает, и решили продолжить общение в узком кругу. Само собой, Кошаку места в том кругу не было предусмотрено, и я оставил его обрастать вожделенными связями. Эвелина хотела взять такси, но я, будучи трезв, предложил прокатиться по ночному городу на байке. Линка легко согласилась своей перепачканной физиономией, и мы покатили. Вид наш никого не смущал, благо, было поздно, а если кто и попадался, был с нами одного духа, то бишь точно так же измалеван и празднично весел. С такими мы обменивались жестами и сигналами клаксонов. Помню, прокатились до пляжа, молча сидели у кромки воды, глядя в бесконечность и обнимаясь. Перед морской стихией слова всегда излишни. Моя окровавленная спутница, откинувшись мне на грудь, пила что-то слабоалкогольное и приятно пахнущее. Потом поехали к ней. Оказалось, Эвелина – представительница редкой и красивой профессии. Она продает картины в своей картинной галерее недалеко от набережной. Я посещал эту галерею, но не знал, что ее держит моя бывшая однокурсница (или как, «одноинститутница»?). На нее работают почти все мои знакомые художники, в том числе и Кристина, но как бы по найму – когда купят – тогда купят, тогда и заплатят. Творчество Кристины я понимал и принимал. Так правильнее жить, с моей точки зрения – все имеет свое право на существование.

Эвелина же оказалась очень интересной девушкой. Из тех, кто и красив, и внутренне богат. К тому же, не лишена чувства юмора, как вы уже знаете. Внутренний мир я не умею описывать, а вот красоту попробую: среднего роста, крашеная блондинка, задорные глаза с искринкой, небольшие скулы, правильный нос, пышные губы и ямочки на щеках. Остальное я описывал вчера после вечеринки. Одно то, что малинка спокойно сохраняется у нее между грудей – уже почти половина гендерных особенностей. Все остальное тоже в ухоженном порядке.

Добираясь домой, я позвонил Лине и предложил вечером пойти погулять. Она, чуть-чуть подумав, согласилась – вечером, но попозже.

Я открыл дверь и приготовился к атаке. Нападение не заставило себя долго ждать. Белый поджарый качок кинулся мне на грудь, облизывая лицо и норовясь повалить на землю. Радуется мой яйцемордый друг, аж поскуливает. Я еле-еле отцепил от себя эту смертельную хватку, вдоволь насладившись столь ожидаемой встречей. Питомец, отдав должное внимание, ринулся к пустой миске и сел рядом у батареи, смешно вытянув задние лапы. Я высыпал ему сухого корма из плотного пакета. Ух, ну и вонь, как они это едят? Хотя, если замочить эту субстанцию и потом спрессовать, выйдет, наверное, вполне приличная колбаса. Примерно такая, какую я сейчас кладу на добрый кусок хлеба с кетчупом, пока мой атлет доедает свой законный и долгожданный завтрак. Уже перемалывая свой, с позволения сказать, сЕндвич, я достал кружку и влил в нее компот из банки в холодильнике – угощение соседки. Нет, она не бабушка, она – внучка той бабушки, что привозит ей соленья-варенья каждые выходные, пока ее ненаглядная учится в Черноморском Техникуме на юриста. Зовут соседку невероятно редким и звучным именем – Глория. Мы с ней часто видимся на лестничной клетке – у нас всего две наши квартиры на этаже. Вот, вчера Глория не поленились принести трехлитровую банку, постучать, потом позвонить и отдать мутно-оранжевый презент единственному соседу. В общем, отношения с ней вполне приятельские.