Яна Розова - Сожжённые цветы

Часто Геля видела с балкона, что Лис выходит из очередной роскошной тачки, по-видимому, снова угнанной. Он объяснил: его основной промысел — уводить иномарки и продавать перекупщикам. Вырученные бабки Лис передаёт своим «друзьям». А тот самый вишнёвый «Мерседес» пришлось уничтожить, потому что выяснилось: он принадлежал жене министра ЖКХ области, а автомобиль из такой семьи милиции придётся искать с особым рвением.

Ещё у Лиса постоянно менялись мобильные телефоны, а уж золотые зажигалки, портсигары, дорогие фирменные аксессуары из кожи — вроде ремней, бумажников и прочих мелочей — вообще не задерживались дольше недели. Всё это были ворованные вещи, и вещи, купленные на ворованные деньги. Геля, привыкшая ценить дорогие предметы и аккуратно пользоваться ими долгие годы, испытывала нечто вроде священного ужаса, наблюдая небрежность Лиса по отношению к ценностям материального мира.

Спали Геля и Лис в разных комнатах, причём он никак не показывал, что их связывает нечто большее, чем общее дело. Немного позже Геля поняла: он вообще признавал только отношения соратников, но никак не любовников.

А Геля теперь была соратницей. Она уволилась с работы, сидела дома и исполняла свою роль в деле: ждала телефонного звонка, запоминала информацию, и когда звонили снова, передавала услышанное незримому собеседнику. Это были абсолютно бессмысленные фразы, типа: «И страусы поселятся там, и там скачут полевые духи» или совсем неудобоваримое: «Каждое действующее начало узнает своё действие из образа мыслей изменяемого создания». Геля, конечно, вспомнила источник: приснопамятный «Молот ведьм», читанный-перечитанный в студенческие годы. Что означали эти слова в данном контексте для таинственных друзей Лиса — оставалось тайной. А задай вопрос — получишь лишь хитрую улыбку.

Она попыталась найти ответы на вопросы самостоятельно. В квартире стояли разнообразными коробки, в которых, как выяснила Геля, находились самые невероятные штуки. В одной — жёлтые мягкие брусочки, завёрнутые каждый в прозрачный полиэтилен, в другом — театральные костюмы, все мужские, все современные, но только очень яркие, из блестящих и матовых шелков, с рубашками в рюшах. Там же лежало несколько круглых коробок со шляпами, имевшими какой-то карнавальный вид. В ящике, стоящем в прихожей, оказались сложены скучные для Гели книги по истории православия, учебники итальянского языка, театрального искусства, химии. Она равнодушно отложила «Легенду об Уленшпигеле», которую прочитала ещё в далёком детстве, и противного Алистера Кроули, бредящего ерундой.

Деревянный ящик, запертый на висячий замок, показался особенно перспективным. Один угол был разбит, сквозь щель Геля разглядела приклад какого-то оружия. О пугающей находке решила не упоминать…

Единственным тёмным пятном стал скандал с родителями. Геле пришлось зайти домой за вещами, и вот тут-то она и наслушалась: шлюха, распоясавшаяся хамка, наркоманка и дура!

Вернувшись к Лису, Геля ещё раз порадовалась, что встретила его, тем более что именно благодаря ему она наконец-то почувствовала себя отомщённой.

«Песня мести» началась с Вики Петренко. Геля как-то пожаловалась на самодовольную и самовлюблённую бывшую сотрудницу, позволявшую себе злобные выпады и морализаторство.

— Надо проучить, — недобро усмехнулся Лис.

Буквально через пару дней Геля узнала, что Вика и её муж избиты хулиганами. Теперь чета Петренко лежала в травматологии Гродинской городской больницы. Сначала Геля испытала шок и ужас — слишком жестоко, слишком грубо. Но спустя некоторое время появилось ощущение скрытого могущества, своей власти над судьбами людей, и даже удовлетворение от мысли, что по её милости Вика со своим колбасником валяются в больничной палате.

— Ну, ты крут!

Разговор происходил за ужином в тот день, когда Геля узнала об избиении. Лис возразил: к произошедшему он не имеет отношения.

— Не ты, так кто-то из твоих друзей!

— Они о такой мелочи мараться не будут. Это совсем другие люди тебе помогли.

— Какие люди?

— Неважно. У тебя ещё пожелания есть?

— Есть…

Она подумала, что хорошо бы и Корытникову насолить, но ей не хотелось, чтобы его били. Корытников уже немолод и тучен, подобная наука могла бы его и в могилу свести.

— Только… можно по-другому?

— Без проблем! — отозвался Лис, закуривая.

— Мой заведующий кафедрой со студентов взятки берет. В эту летнюю сессию, говорят, тысяч двадцать долларов скосил! Пусть его квартиру ограбят! Они могут такое?