Александр Шиков - Маньяк Петр Григорьевич

Редактор Татьяна Шикова

Дизайнер обложки Татьяна Шикова

© Александр Шиков, 2021

© Татьяна Шикова, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-0055-1961-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Длинный нос с опущенным кончиком, небольшая седина на вьющихся волосах, скопившаяся на висках. И залысина в районе темечка блестящая, как полированный металл, прячется за ухоженной, но сильно поношенной шляпой. Данная шляпа довольно уверенно и в тоже время немного неуклюже, мелькнула среди толпы на улице Измайловское шоссе в городе Москва.

Петр Григорьевич шел на работу, разрезая воздушную массу своими четко отполированными кончиками ботинок, которые были такими же затертыми и поношенными как его шляпа. Масса людей, торопящихся по своим делам совершенно не обращала на Петра Григорьевича никакого внимания, а ведь этот человек выглядел так, как будто он из прошлого века годов 80-90-х, и застрял в нашем времени.

Погода в тот момент была не самая замечательная. Моросил дождь, небо было серое, будто копоть и выхлопные газы никуда не девались, а оставались на месте. Хорошо хоть пыль от строительных материалов при ремонте станции метро и ее окрестностей не витала в воздухе и не забивала легкие торопящихся на работу бедолаг, попавших в капкан потребительской зависимости.

Эти мысли думал про себя этот человек в старой одежде. Вся эта грязь раздражала коренного жителя города «М» Петра. Именно в этом районе проживал он уже 47 лет с самого рождения. Педантичный донельзя и скрывающий страшную тайну в своем осторожном, ничем не привлекающим взглядом.

Еще в молодости он часто гулял по парку недалеко от дома, именуемого Измайловским и намотал миллионы кругов по аллеям, то критикуя, то наоборот расхваливая этот кусочек леса, среди извилистых, пронизывающих автомобильных дорог и бетонных, ничем не примечательных зданий. Может быть благодаря ему появились новые тропы, так как он не очень любил пересекаться с людьми, и по возможности всегда обходил шумные компании. Часто прятался за большими деревьями, наблюдая как тени меняют свое положение.

Зимой людей было значительно меньше, и маленький Петр бегал по полянкам, поднимал руки вверх и ловил снежинки – они были чисты и безобидны, а еще каждая особенная, и он сравнивал себя с ними. Он был одинок, и в обществе особо не нуждался. Его наблюдения и размышления ему затмевали разум полностью и общение с людьми для него казалось лишним.

Как и бабушка, что жила с ним и матерью. В ней он тоже не нуждался. Бабушка невысокого роста, горбатая, шаркала своими тапками по затертому паркету, как будто специально в тишине, всегда давала всем знать, что она еще ходит. Она раздражала своей беспомощностью, вставной челюстью, которую часто мыла под краном, и клала аккуратно на тарелочку, вызывая у Петра чувство отвращения до дрожи. Порой он хотел последовать примеру Раскольникова, и убить ее. Но разве можно было убить живого человека, она же дышит.

И как бы в отместку представлял он в своей голове, как бы расправился сначала с ней, еще в далеком раннем детстве. Потом представлял в своей голове, как расправился бы с одноклассниками, что учились с ним. Они за его закрытый нелюдимый характер часто подшучивали, силой отбирали тетрадки, чтобы списать контрольную. Тогда он был уже постарше, подростком.

Потом представлял своих обидчиков в парке, что отняли у него монеты, какие он берег на покупку новой книги. Это произошло уже в сознательном возрасте, примерно в 25 лет.

Расправы его не были столь изощренными, как хотелось бы его воображению. И он всегда старался их пресекать, переключая мысли на более светлые. Потом его сознанию не хватало сил сдерживать эмоции, и тогда он отрывался по полной, в изощренных формах интерпретируя все новые и новые казни. Эти мысли не давали ему покоя ни днем, ни ночью, прорабатывая все новые сценарии жестокого насилия.

Где-то в глубине души у него была семья. Он часто представлял как проводит время с ней. Он еще в юношестве в начальных классах отметил для себя девушку, которая по его плану обязана была растить с ним двоих детей, желательно девочек, так как по его тщательным рассуждениям, именно женский пол более живучий и приспособленный к жизни в сложных обстоятельствах. Да к тому же Петр мерил на свой аршин, он думал, что мужской пол больше принимает на себя боли и терзаний, когда пытается выжить на этой Земле. Статистика горько подтверждала его такие суждения, собственно на этом они у него были и основаны. Холодные цифры ему были близки, и показывали, что продолжительность жизни женского пола значительно превышает мужской. Он часто прокручивал в своей голове эту информацию по поводу статистики и продолжительности жизни, и вообще без сожаления ждал смерти своей раздражающей бабушки целых 13 лет.