Альбина Нури - Потерянные

– Ну, вот видишь! – с облегчением выдохнула сестра. – Тебе надо больше отдыхать. Ладно, завтра ждем вас.

– Ага, передай наши с Сашкой поздравления… Валере, – на секунду запнулась Кира. – Все, пока, у меня тут дела.

Никаких дел, конечно – просто хотелось прекратить разговор.

– Да-да, милая, – заторопилась Ирина, – до завтра.

– Целую!

Кира положила трубку и несколько минут молча созерцала противоположную стену. Внезапно что-то решив, развернулась к компьютеру. Из-за соседнего стола встала и подошла к ней Оля. За ней – Альберт. Марик сегодня явится только после обеда, так что в их просторном, по западному образцу разделенном стеклянными перегородками кабинете они были втроем.

– Кира, ты идешь? – позвала Оленька.

– Провозимся – народ набежит, – поддержал Альберт.

– Куда? – автоматически спросила Кира, думая о своем.

– Как это куда? Ты что, мать, заработалась? На обед! Давай скорее, – самой большой страстью Альберта была еда, и он пританцовывал на месте от нетерпения. Голодные диеты Альберт считал святотатством.

– Вы идите. Я не пойду.

– Что значит «не пойду»? Ты же хотела! – возмутился он.

– Что-то случилось? – спросила более проницательная Оленька, внимательно глядя на Киру. Альберт мигом забыл про праздник живота и тоже встревожился.

Высокий, полный Альберт и маленькая, ниже Киры, щуплая, похожая на цыпленка Оленька забавно смотрелись вместе. В другое время Кира непременно улыбнулась бы, но сейчас ей было не до улыбок. Однако ребятам надо что-то ответить, они переживают совершенно искренне.

В их маленьком сплоченном коллективе жили по мушкетерскому принципу: один за всех и все за одного. Кира вдруг вспомнила, как однажды главбух, желчная дама с говорящей фамилией Зверева, обидела Оленьку Карпову. Звереву боялись все, Генерал и тот слегка опасался. Она могла наговорить гадостей любому и ни слова не слышала в ответ. Зверева была профессионалом высочайшего класса, и эта незаменимость обеспечивала ее непробиваемой броней.

Однажды Оленька вернулась от Зверевой в слезах. Плакала так, что пушок желтоватых волос на затылке, придававший ей дополнительной сходство с цыпленком, горестно подрагивал. Марик погладил ее по мягонькой макушке, стиснул зубы и вышел. Направился к Зверевой разбираться.

Все онемели, точно зная, что, если б дело касалось лично его, Марик ни за что не стал бы связываться. Неизвестно, что происходило в кабинете у главбуха, но она – невиданное дело! – через пятнадцать минут позвонила Оленьке и пробурчала что-то вроде «не хотела обидеть»! Альберт и Кира с той поры еще больше зауважали Марика. Оленька сильнее влюбилась (хотя куда уж больше?), а сам герой в следующем месяце по надуманному поводу остался без премии. Вот такая бухгалтерская месть. Оленька попыталась отдать ему свои деньги, но он так сердито на нее глянул, что она умолкла на полуслове и снова приготовилась заплакать. От восторга и обожания. Марик сделался для нее не просто любимым человеком, но приобрел статус божества.

Сейчас Кира сидела и смотрела на Олю и Альберта. Что она могла им сказать? Только солгать.

– Все нормально. Желудок схватило. Сейчас таблетку выпью, и пройдет.

– Точно? – хором спросили ребята.

Кира рассмеялась этой синхронности:

– Да точно, точно! Идите, наешьтесь там за троих.

– Тебе ничего не взять? – уже с порога крикнул Альберт.

– Не надо! – отказалась Кира, но сразу же передумала: – Хотя шоколадку все же купите. С орешками. Потом деньги отдам.

Кира осталась одна и вернулась к прерванному занятию. Требовалось узнать, как выглядит муж сестры, тот ли это человек, которого она знала. Кира зашла на свою страницу «ВКонтакте». Открыла фотоальбом «Моя семья». Вот Ирина, Катька, Анечка и Игорь, который почему-то оказался Валерой. Все выглядят совершенно так, как и должны. Хоть это радует. И все же – что происходит? Кира не имела ни малейшего понятия. Оставалось сделать вид, что ничего особенного. И попытаться жить как жила.

Вплоть до конца ноября больше ничего странного не происходило. Обувь не меняла цвета, а окружающие – имен и лиц. Очередной удар настиг Киру в последний день осени, когда она уже немного успокоилась, стала забывать о непонятных случаях и даже Игоря называла Валерой без запинки.

Утром тридцатого ноября они с Сашей завтракали на кухне. Саша пил кофе с творожниками и шелестел газетой. Кира не любила творожники, делала их только для Саши. Сама она доедала горячий бутерброд с сыром. Бутерброд был вкусный, но жутко калорийный, и Кира мучилась совестью. По-хорошему, надо бы зеленого чаю с сухарем попить – и привет. Но силы воли не хватало. Кира вздохнула и откусила очередной кусок.