Анатолий Зиновченков - Жатва… Внутри тебя…

– Ну и что ты думаешь по этому поводу? – задал вопрос Рико.

– Он явно не сказал тебе всего, – сказала Киола, выйдя из-за потайной двери.

– Но ясно, они не знают где тела и где груз. Черт, у нас слишком мало о них информации.

– Так в чем проблема? У нас сейчас в замке кардарианец- Киола усмехнулась- прекрасный способ исследовать их поглубже.

– Но он посол! – воскликнул Рико.

– Ты сам сказал, что они не могут отслеживать друг друга на расстоянии, а на сколько я знаю, путешествуют их послы в одиночку.

– Продолжай… – заинтересовался король.

– Мы просто вскроем его как лягушку и посмотрим, что там у них за система передачи данных.

– Ты просто ….– король усмехнулся.– Ты маньячка, Киола!

– Я в курсе, поэтому я всем и нравлюсь, мужчин заводит чувство опасности.

– Действуй тогда…

Потайная дверь мягко закрылась, и король остался один.

– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —

Я медленно приходил в себя. Надо же я жив. Память обрывками восстанавливала последние мгновения. Паучки… много паучков… они проникали в меня… по телу пробежала дрожь отвращения.

Почему так темно? Ах да, надо открыть глаза, но я не могу это сделать, словно что-то залепило или заклеило их. «Поднимите мне веки». – вспомнилось из фильма «Вий». Я попытался пошевелиться. Получилось немного, но что-то довольно крепко меня удерживало. Словно я…в коконе… вот черт, действительно, пауки запаковали меня во что-то. Хотя разве пауки делают коконы? Это ж не гусеницы… мое сердце усиленно забилось, кожа мгновенно вспотела. В воспоминаниях из детства всплыла картинка, как я разрываю маленький круглый шарик, а из него выбегают сотни детенышей паучков. Может они и меня так используют как кокон. А внутри меня сейчас растет армия насекомых.

Я попробовал почувствовать что-то внутри себя, но тщетно, никаких движений, шевелений, даже рука не болела. Нужно как-то выбираться отсюда… откуда? Я ведь ничего не вижу. Что за напасть на меня? Мерзкий мир, мерзкий король, лицемерная его дочь… все козлы…

В таком состоянии я пролежал, а может провисел, не совсем было ясно, не известно сколько времени. Казалось вечность прошла, а возможно десять минут, время потеряло свою форму. Я пытался считать секунды, складывать из них минуты, но всякий раз сбивался и начинал по новому. Постепенно тело стало чувствовать невидимые мне путы, а объем движений рук и ног увеличился. Я поднапрягся, и у меня получилось дотянуться правой рукой до лица. Я нащупал на глазах какую-то пленку и осторожно начал сдирать ее. Она была похожа по тактильным ощущениям на что-то среднее между тестом и пластилином. Наконец-то я смог открыть глаза.

Мои догадки были недалеки от истины, я действительно находился в коконе из паутины из какой-то липкой серой массы, которую моя кожа отказывалась воспринимать на ощупь, словно это неосязаемый туман. Здесь не было абсолютной непроглядной темноты, так что я даже сумел рассмотреть свои руки. Обычные такие мои руки, без ран и ссадин. Я попробовал продавить стенку моей тюрьмы, но безуспешно. Видимо, еще не время вылупляться, а значит я еще поживу. То, что эти твари внутри меня, у меня сомнений не было, вопрос в том, сколько мне осталось до момента их созревания. Но эта ловушка было очень прочной.

Время текло неспешно. Меня начал мучить голод и жажда. Интересно, мой это голод или их? Моих внутренних убийц? Кокон стал хрустеть и порой потрескиваться. Я снова попытался сломать его, но снова моих сил было слишком мало. Однако, его слоистая структура местами стала осыпаться.

Как же хочется есть. Я, конечно, терпеливый человек, но я и так последнее время питался кое-как, странно, что меня ветер еще не сдувал с места. Подняв щепотку осыпавшегося кокона, я стал внимательно рассматривать, на что похож этот материал. Ничего подобного не встречал в жизни, интересно его можно есть? Да ну, глупости, штукатурка какая-то… а может можно? Я понюхал его. Никакого неприятного запаха, потом осторожно лизнул. Хм, похоже на… даже не знаю… овсянка какая-то…

В конце-концов, даже если таким образом я себя убью, это лучше, чем мучиться с голоду. Я закинул горсть этой штукатурки в рот и весело захрустел.

Через двадцать минут я понял, что переел. Странно, но пить не хотелось, и я все еще был живой. Дальнейшая моя жизнь —это был путь голодной личинки наружу. Ирония была лишь в том, что я не только был личинкой, но и во мне, похоже, жили личинки. Ну да ладно.