Дэвид Болдаччи - Абсолютная власть

Рассел мысленно представила себе, как одна небольшая посылка попадает в редакцию «Вашингтон пост», или в здание Эдгара Гувера, или в Генеральную прокуратуру Соединенных Штатов, или к лидеру оппозиционной партии. Если это случится, будет нанесен максимальный политический ущерб, не говоря про уголовное преследование.

В сопровождающей записке будет вежливо предложено сравнить отпечатки пальцев и кровь с образцами, взятыми у президента Соединенных Штатов. Внешне это будет похоже на розыгрыш, но такая просьба будет выполнена. Вне всякого сомнения, она будет выполнена. Отпечатки пальцев Ричмонда уже есть в картотеке. Его ДНК совпадет. Труп Кристи Салливан обнаружат, ее кровь возьмут для анализа, после чего главе президентской администрации зададут множество вопросов, на которые у нее не будет ответов.

Они не жильцы на этом свете – все они не жильцы на этом свете. А этот мерзавец просто сидел здесь, дожидаясь своего шанса. Не подозревая о том, что эта ночь принесет ему самый крупный выигрыш за всю жизнь. И речь идет не о чем-то примитивном, вроде долларов. Он завалит самого президента, и тот с грохотом рухнет на землю, объятый пламенем, без какой-либо надежды на спасение. Как часто кому-то удавалось что-либо подобное? Вудворд и Бернстайн [7] Имеются в виду корреспонденты газеты «Вашингтон пост» Р. Вудворд и К. Бернстайн, чье журналистское расследование привело к Уотергейтскому скандалу и отставке президента Р. Никсона. совершили сверхподвиг, однако такое им даже не снилось. Это дело многократно переплюнет Уотергейт. Проблема настолько грандиозная, твою мать, что с ней не справиться.

Рассел едва успела добежать до туалета. Бёртон бросил взгляд на труп, затем посмотрел на Коллина. Оба агента молчали; сердца у них колотились с возрастающей частотой по мере того, как осознание абсолютной исключительности ситуации опускалось на них подобно каменной крышке гробницы. Поскольку ничего другого они придумать не могли, Бёртон и Коллин принялись прилежно снова наводить порядок в комнате, пока Рассел исторгала содержимое своего желудка. Через час они собрались и уехали.

Дверь бесшумно закрылась за ним.

Лютер прикинул, что у него в лучшем случае есть всего пара дней, а то и меньше. Рискнув, он зажег свет и быстро прошелся взглядом по внутреннему убранству гостиной.

Его жизнь от нормальной – или почти нормальной – шагнула прямиком в страну ужаса.

Сняв рюкзак, Уитни погасил свет и прокрался к окну.

Ничего – вокруг царила полная тишина. Бегство из особняка явилось самым выматывающим нервы событием в его жизни; это было даже хуже, чем иметь дело с оравой орущих северокорейских солдат. У него до сих пор тряслись руки. Всю дорогу назад ему казалось, что все встречные машины направляют свет фар прямо ему в лицо, стараясь выведать его страшную тайну. Дважды Лютеру попадались полицейские машины, и тогда его прошибала холодная испарина и становилось трудно дышать.

Уитни вернул машину на штрафстоянку, откуда «позаимствовал» ее вчера вечером, так что ее номера никуда не приведут. А вот кое-что другое могло привести.

Лютер сомневался в том, что его успели рассмотреть. Но даже если и успели, это даст лишь самые общие приметы: рост и телосложение. Его возраст, цвет кожи и черты лица по-прежнему останутся загадкой, а без этого все остальное – ничто. А поскольку бежал он быстро, его, скорее всего, сочтут молодым. Пока что оставался открытым лишь один путь, и всю дорогу обратно Лютер размышлял над тем, как с этим быть. Пока что он собрал в два чемодана столько из своих последних тридцати лет, сколько смог; сюда он больше не вернется.

Завтра утром он подчистит все свои банковские счета; это даст ему достаточно средств, чтобы бежать отсюда как можно дальше. За свою долгую жизнь Уитни уже с лихвой насмотрелся опасности в лицо. Но для того, чтобы сделать выбор между выступлением против президента Соединенных Штатов и простым исчезновением, не нужно было иметь семь пядей во лбу.

Добыча сегодняшней ночи была надежно спрятана. Три месяца работы ради награды, которая в конечном счете может обернуться для него гибелью. Лютер запер дверь и скрылся в ночи.

В семь часов утра позолоченные двери лифта открылись, и Джек шагнул в изысканную приемную компании «Паттон, Шоу и Лорд». Люсинда еще не пришла, поэтому ее стол – массив тикового дерева, вес около тысячи фунтов, стоимость примерно по двадцать долларов за каждый из этих фунтов – оставался незанятым.