Лана Земницкая - Пациент #666

Следующая мысль заставила его опустить лезвие. А что будет с ней, если он умрёт сейчас? Разве Годфри демонстративно не посадит в тюрьму доктора, который отвечал за его сына? Как будет лучше для Хлои? Жить ему или нет? Подвести её или нет? От какого его решения у неё будет меньше проблем? Живым он вынуждает её помогать, мёртвым – вероятно, сажает в тюрьму.

А ещё… Он ей, вроде бы, даже понравился… кажется. Может, Лукасу просто отчаянно хотелось кому-то нравиться настолько, что о нём начали бы заботиться, пока он столь беспомощен. Но, наверное, Хлоя просто была таким человеком – всем хотела помочь. Справедливо, иначе она бы не стала хорошим врачом, верно?

В чувство его привели шаги возле двери. Пересменка заканчивалась, вот-вот должны были проверить все видеокамеры и палаты.

Эосфор, сдавленно всхлипнув, сжал в руке лезвие. Он решился.

Тёмные капли крови закапали на серое дно ванны, в которую медленно начала набираться тёплая вода.

Шаги неумолимо приближались. Лукас стиснул зубы, чтобы не проронить ни звука, хотел крепче прижать лезвие к шее, но дрожь в руках лишь усилилась. Мелкие, но довольно глубокие порезы сочились кровью, боль заставляла потерять контроль, оставляя только желание поскорее от неё избавиться. Мелькнула даже мысль, что было бы лучше, если бы ему сделали этот укол – он бы лежал сейчас в блаженном забытье и ничего бы не помнил, не чувствовал бы даже дико ноющей искалеченной спины, чем плохо?..

Раздался звон ключей. Эосфор резко открыл глаза, дёргая ручку крана. Вода смыла капли крови, попавшие на дно ванны. Он не успевал, даже если собраться прямо сейчас и дёрнуть рукой, резанув по горлу. Кто сказал, что у него хватит сил нанести такой порез, чтобы моментально оборвать жизнь?..

Ярко перед внутренним взором вспыхнула картинка – Хлоя, такая же отчаявшаяся и измученная, пробравшаяся в эту же ванную и сжимающая похожее лезвие или сыплющая в рот таблетки. Сердце ёкнуло. Нет, такого допустить нельзя, эта девушка не заслуживала подобного, она не должна была попасть на его место. Значит… он не может её подвести.

Лукас опустил руку с лезвием. Дрожь чуть утихла, когда его сердце почувствовало, что сегодня оно не остановится. Прежде, чем дверь в палату открылась, он заставил себя выключить воду и подняться на ноги. Толкнул дверцу ванной комнаты, и вышел – спустя мгновение встретился взглядом с санитаром, что зашёл его проверить.

– Пожалуйста, – почти шёпотом сказал Эосфор, насильно давя из себя звуки, – помоги…

Темнокожий парень, на секунду зависший, увидев психа с опасной бритвой в руках, моргнул, стараясь придать лицу спокойное и сочувствующее выражение.

– Что случилось? – заботливо спросил он, делая вид, что не замечает оружия в руках Лукаса. Эосфор секунду размышлял – он мог бы вести себя нормально, может, этот парень-санитар тоже поверил бы ему. Но сразу же подумалось – а если нет? Или, что хуже – санитар бы поверил ему, и тоже оказался бы в опасности. Нет, такого допустить было нельзя – но нельзя было и позволить, чтобы он вновь нацепил ремни. Лукас ведь обещал Хлое жить, и что же – завтра она придёт и найдёт его в прежнем состоянии, узнает от санитаров и охранников, что он пытался покончить с собой, и… что, если они доложат об этом выше? В лучшем случае её просто выгонят из больницы, а в худшем…

А в худшем – он остановился зря.

Эосфор сделал самый честный и виноватый взгляд, на который только был способен.

– Я… не хотел… – он нарочно выпрямился, зная, что спина отзовётся болью, и использовал это – глаза увлажнились, в них появились слёзы. – Я-я… п-просто… – он начал чуть заикаться, шмыгая носом. Санитар медленно приблизился, протянул руку.

– Отдай-ка мне эту штуку, приятель, – дружелюбно попросил он. Лукас, правдоподобно всхлипнув, протянул ему бритву. Санитар быстро сунул её в карман и слегка расслабился, но ближе подходить не стал, памятуя, видимо, о рассказах старших товарищей.

– Помоги… – поднял на него умоляющий взгляд Эосфор. – Я… мне больно… Я просто хотел…

– Что ты хотел? – почти участливо спросил парень.

– П-побриться… правда… – он поднял голову, показывая кровоточащие ранки. По-детски скривился, когда санитар всё же приблизился, разглядывая их, и, видимо, размышляя, похожи ли они на следы от обычных случайных порезов. Лукас решил, что ему стоит усилить эффект, и прибавил, изображая отчаяние: – просто… новый доктор, она… она такая… – весьма правдоподобный «шмыг», – к-красивая… я хотел… – он опустил голову, решив, что этого будет достаточно. И правда – парень смягчился, поняв, что произошло.