Том Нэш - Танец дикарей

По какой-то неведомой мне причине мы были открыты, словно старые друзья. Не было рамок, излишней вежливости. У меня было чувство, что я знал его со школьных лет.

– Как твоя новая картина? – спросил я. – Покажешь?

Он поднял бровь.

Его вторая картина дополняла первую. Я стал беспокоиться сильнее.

– Роберт, – немного строго сказал я. – Так получилось, что мы честны друг перед другом. Я очень ценю это, но ты явно не говоришь мне важную деталь.

– Не понимаю, – запнулся он.

Один – один.

Нам принесли блюда.

– Я заглянул за грань реальности, – открылся Роберт. – Но в ответ из-за этой грани ко мне заглянуло нечто. Она вызывает ужас. Даже от воспоминаний у меня потеют ладони.

– Ты употребляешь наркотики? – как есть спросил я.

– Нет! Джон. Что ты, – он смутился. – У меня получилось вызвать сонный паралич. Это было так страшно и… волнующе.

– Это происходило уже дважды, – не спрашивал, утверждал я.

– Да.

– Ты сказал «она»?

– Во второй раз она назвала свое имя. Лилия. Не знаю, что это значит, но мне кажется, она хочет рассказать мне что-то.

– Как она выглядит?

– Хуже, чем зомби в фильмах ужасов. Больше похожа на демона. Острые зубы, тонкая кожа, плотно обтягивающая тело, почти отсутствуют губы, рваные шрамы на лице и руках.

Я был удивлен. До этого мне приходилось лечить сонный паралич исключительно как недуг. А здесь юноша самостоятельно добивается ужасных галлюцинаций. Чем это не наркотики? Волновало и то, как он четко видел образ и, что еще хуже, говорил с ним. В моей практике не было такого случая. Я еле сдержал позыв позвать его ко мне на прием.

– Роберт. Ты видел ее только перед сном?

– Да, Джон, не волнуйся. Все хорошо.

– Обещай, что не будешь больше специально это вызывать.

– Прости меня Джон. Но не становись Доктором. Я предупреждал. Как тебе картина?

– Интересная, – наверно, я сказал это слишком сухо и резко. – Когда я смотрю на нее, у меня будто поднимается что-то внутри.

– Опиши, – попросил он.

– Трепет. Твоя паста остывает.

– Ой.

Дальше мы говорили о всякой ерунде, стараясь больше не касаться сложных тем.

Я беспокоюсь за него. Что с ним происходит между этими понедельниками? Так же я беспокоюсь о Флорет, когда ее не вижу. Когда не могу помочь, подсказать, спасти от ужаса реального или выдуманного.

Сегодня у меня не вышло. Разрешил ученикам не записывать лекцию. Но тут же осознал, что после им придется сдавать специальный экзамен. Я просто не смог рассказать важный материал по программе. Придется потом нагонять.

Но им понравились все мои истории, реальные случаи из практики. У всех горели глаза, и они не пропустили ни слова. Это стоило того. Как мне хочется, чтобы они слушали так весь материал. Я не заметил, как прошла лекция, не заметил, как пришел домой, не заметил, как сел писать статью.

Как он там? Я же не знаю ни его телефона, ни адреса, ни фамилии.

Весь день посвятил Флорет. Мы уехали из шумного города рано утром. По дороге прямо перед нами, в конце бесконечной дороги, рассветало солнце. Моим глазам было очень тяжело, но Флорет радовалась как маленькая. Нам с ней не нужны были слова. Мы понимали друг друга без них. Читали мысли друг друга, знали наперед, что хотел сказать другой.

Мы отлично провели время и успели вернуться до темноты. В эти выходные она не могла остаться на воскресенье. Я посадил ее в такси, и она уехала, подарив мне счастливую улыбку.

Роберт, если так произойдет и ты прочтешь этот дневник, то прости за то, что я так подробно описываю наши диалоги. Не подумай, что я это делаю как врач. Как доктор я не записал еще ни одного диалога в свой дневник. Мне очень важно, чтобы я смог вернуться к этим воспоминаниям.

– Добрый день, мальчики, – приветствовала нас официантка. – Вот вам меню и комплимент от нашего ресторана.

Нам подали по бокалу красного вина и тарелку с сыром. Роберт смутился, а я просто рассмеялся. Хорошая шутка, смелая.

– Ты, я вижу, не высыпаешься? Даже не спорь! У меня очень острые глаза.

Синяки под глазами, потерянный взгляд кричали о проблемах.

– Все хорошо, Джон. Как твои студенты?

– Думаю, я установил контакт с ними.

– Это замечательно, – отстраненно он меня похвалил, но я знал, что он искренен.

– Рисовал? – спросил я.

Со стороны показалось, что он ушел свои мысли. Доктор внутри меня прошептал: «Потеря связи с реальностью. Внезапные погружения в себя. Асоциальность».