Мила Алекс - Предсказатель

– Жители деревни успокоились и перестали бояться возвращения колдуна и его проклятия.

Но однажды ночью им всем приснился один и тот же сон. Им снился горящий дом колдуна. Пламя бушевало, его раздувал ветер, искры летели в небо, всё вокруг осыпало пеплом. И вдруг, из огня вышел колдун. Был он огромным. Лицо его было страшным, обожженным, кожа висела клочьями, из ран сочилась кровь. Колдун раскинул руки, поднял голову к небу и заговорил: «Будьте прокляты, воры и убийцы! И вы, и все ваши потомки во веки веков. Ваша жизнь будет ужасной, ваша смерть будет страшной. Заклятие моё твёрдо и нерушимо. Никто из вас не сможет спастись от него. Что бы вы ни делали, куда бы ни бежали, где бы ни спрятались, везде настигнет вас моё проклятие».

В ужасе проснулись жители деревни. Выбежали на улицу. И увидели незнакомую женщину. За руку она вела мальчика лет десяти. Выглядели незнакомцы уставшими, одежда их была в пыли. Было видно, что пришли они издалека. Женщина (она была немой) знаками показала, чтобы жители деревни следовали за ней, и привела их на деревенскую площадь.

Вся деревня собралась на площади. Жители ждали, что будет дальше, каждый вспоминал сон, который видел этой ночью и дрожал от страха.

Мальчик, который всё это время не поднимал головы, посмотрел на жителей деревни. Был он очаровательным. У него были длинные вьющиеся волосы и красивое смуглое лицо с высокими скулами, тонким изящным носом, длинными ресницами. Но люди, не заметили его красоты и ужаснулись ему. Ребёнок смотрел на них мёртвыми белыми глазами. Мальчик был слеп.

Все стояли в оцепенении. От непрошенных гостей не ждали ничего хорошего. Мальчик обвёл толпу мёртвым взглядом, посмотрел своими белыми глазами в глаза каждому. Все замерли, боялись шевелиться и говорить. И тогда заговорил мальчик. Говорил он тихо. Но каждое слово его доходило до слушателей, проникало им в мозг и причиняло боль.

«Я не стану спрашивать вас, что вы сделали. Я не буду спрашивать, кто это сделал. Я хочу, чтобы вы вернули мне то, что украли у моего отца. Ты, ты и ты», – сын колдуна указал на мальчишек, которые ограбили дом его отца, – «сейчас же принесите мне то, что не принадлежит вам. А я скажу, что будет с вами дальше».

Жители деревни были напуганы, они лишились голоса, не спорили, не посмели ослушаться. В теле слепого ребёнка, будто прятался взрослый, чародей и повелитель. Мальчишки побежали домой и принесли украденные вещи. Сын колдуна осмотрел их и выбросил.

«Это не всё», – сказал он, и жители деревни скорчились от боли, его голос вонзился к ним в головы, как раскалённая игла.

Мать одного из мальчишек бросилась к себе домой и вернулась с книгой в богатом кожаном переплёте, украшенным золотом и драгоценными камнями. Она упала на колени перед сыном чародея, протянула ему книгу и застонала: «Пощади, пощади нас!»…

Наше отплытие задержалось до вечера. Срочно найти подходящую горничную в небольшом городке оказалось непростой задачей. Только к вечеру Юлия привела новую горничную – женщину неопределённого возраста и неопределённой внешности. Она была высокой и сутулой. Фигуру скрывал безразмерный тёмный балахон (очевидно, платье), а большую часть лица – чёрный платок и выбившиеся из-под него такие же чёрные волосы. Лицо горничной было круглым, белым и невыразительным, как и она сама. Новая горничная совсем не говорила по-русски и очень плохо по-английски. Петровский внимания на неё не обратил, знакомиться с ней не стал, так как обслуживающим персоналом не интересовался, как кого зовут, не знал. Звали новую горничную Мона.

Мне надо было работать, выполнять заказ Петровского. Но ночь была тёплой, тихой безветренной, воздух свежим и вкусным, небо ясным и звёздным. Я поднялся на верхнюю палубу, улёгся в шезлонг, смотрел на звёзды, дышал и мечтал. Я мечтал о доме у моря или у океана, о плеске волн под окном, о прекрасных рассветах и закатах.

Я сидел тихо, на палубе было темно. Кто-то подошёл к борту недалеко от меня, перегнулся через перила, смотрел на воду. За плеском волн я не сразу услышал, что человек плачет. Мне показалось, что это Кира, я хотел встать, чтобы узнать, что случилось. Но тут кто-то крикнул из темноты:

– Юля! Юлька, ты здесь?

Голос был мужской. Я понял, что плакала Юлия, решил не смущать её и не лезть со своими утешениями. Услышав, что её зовут, Юлия перестала плакать, и мне показалось, что она хочет сбежать, но не знает куда. В уголке, где сидел я, был тупик, оттуда только в воду. А если пойти вперёд, ей пришлось бы встретиться с мужчиной, который её искал. Голос я не узнавал. Это точно был не Петровский и не Илья.