Стефани Пинтофф - Во мраке Готэма (ЛП)

Мы медленно, нерешительно пошли за доктором.

Когда оказались у дверей, доктор Филдс отошёл в сторону, позволяя мне войти первому.

Я сделал два шага внутрь и запнулся. Она была там.

Я безжизненно смотрел перед собой, не желая признавать увиденное, прикованный к месту сценой жуткой резни. Жертва была аккуратно усажена на кровати, полусидя, прислонённая спиной к стене, со скромно сложенными руками. Голова девушки была настолько разбита, что я не мог различить черты её лица.

Голубые тканые обои над спинкой кровати были забрызганы кровью и каким-то серым веществом, в котором угадывались частички мозга. Я сглотнул, пытаясь перебороть ощущение тошноты, готовое вот-вот вывернуть меня наизнанку.

— Как её звали? — спросил я.

— Сара Уингейт. Она приехала сюда в прошлую пятницу, — ответил доктор. Его голос был спокойным, но бисеринки пота на лбу, и то, как мужчина отвёл глаза от тела, противоречило его кажущемуся хладнокровию.

— Значит, она родственница миссис Уингейт?

— Да. Племянница.

Чтобы собраться с мыслями, я начал осматривать остальную часть комнаты. Она явно была обустроена человеком, обладающим вкусом и чувством стиля — роскошный темно-синий ковёр с красным восточным орнаментом прекрасно подходил к голубому покрывалу на кровати и занавескам, две изящные китайские вазы украшали столики из красного дерева по обе стороны кровати.

Такая комната навевала мысли о богатстве и привилегированном положении. Но сегодня сложно было разглядеть их за этим бессмысленным проявлением жестокости. Я приблизился к пятну крови на обоях. Подойдя на расстояние вытянутой руки, заметил, что кровь ещё не высохла. А значит, девушку убили в течение последних нескольких часов.

Я сделал глубокий вдох, стараясь дышать ртом, молясь, чтобы меня не вырвало. Подобная ответная реакция на вид и запах крови была существенной помехой в моей работе, и моё тело всегда разочаровывало меня подобным ответом. Я почувствовал знакомую пустоту в животе, хотя с последний раз меня вызывали на место убийства около шести месяцев назад.

Это случилось в мае, как раз перед моим отъездом из города. Там я был сыт по горло как нищетой и разгулом преступности в моём родном Нижнем Ист-Сайде, так и полным безразличием к этому властей. И мой желудок так и не смог к этому привыкнуть.

Я снова усилием воли заставил тошноту отступить.

Джо уже разговаривал с доктором об обстоятельствах дела.

— Когда я приехал, её лицо было прикрыто голубой тканью, — доктор Филдс указал на смятый, испачканный кровью материал, лежавший на кровати. — Я снял её, чтобы установить личность убитой.

— Это ткань от её платья? — поинтересовался Джо, обходя тело по дуге, чтобы лучше рассмотреть.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать его вопрос, но затем я понял, о чём он спрашивает. Убийца располосовал неровными лентами всё платье жертвы от самого лифа, а пропитанная кровью ткань была такого же цвета.

— Сколько ей было лет? — спросил я.

Доктор Филдс задумался и высказал предположение:

— Я бы сказал, что ей чуть больше двадцати. И судя по брызгам крови, по температуре тела и отсутствии трупного окоченения, полагаю, она мертва не так давно — часа два, от силы — три. — Мужчина вздохнул и вытер лоб сложенным носовым платком. — Я живу в этом городе уже тридцать лет. И зачем? Чтобы видеть вот такое?..

Доктор покачал головой.

— Кто-нибудь ещё был в доме в это время? Слышал что-нибудь? — спросил я, возвращая его внимание к деталям и описанию места происшествия. Сейчас жертве больше необходимы аналитические способности доктора, а не его сочувствие.

— Вы захотите поговорить с мисс Эбигейл — второй племянницей миссис Уингейт. Это она нашла тело двоюродной сестры, — доктор Филдс снова промокнул лоб. — Она сказала тёте позвать меня и упала в обморок. Никто пока больше не знает об убийстве. Мы никому не говорили. И думаю, пока так будет лучше.

И доктор добавил тихим голосом:

— Это было суровое испытание для мисс Эбигейл. Лично я могу представить, как сложно было войти в эту комнату, не предполагая, что там увидишь.

А разве кто-то вообще может быть готов к подобной жестокости?

Я попытался сконцентрироваться на важных деталях убийства, и кое-что бросилось мне в глаза.

У жертвы был длинный разрез на горле, множественные порезы на плечах и практически размозжённая голова. Но на кистях и предплечьях не было ни одной царапины. Я опустился рядом с жертвой на колени и осмотрел её повнимательнее. Но ничего нового не нашёл. Неужели она не пыталась сопротивляться? Это ведь природный инстинкт — вскинуть руки, защищая лицо от наносимых ударов. И не похоже, чтобы она была связана, потому что в этом случае на запястьях остались бы синяки и следы от передавившей ткани верёвки.