Лорет Энн Уайт - Самые темные дороги

– Он входит в дом, – сказал Рикки.

Тори ощутила внезапный укол паники. То, что они собирались сделать, вдруг показалось неправильным. Слова Рикки зазвучали в ее голове:

« Он едва ли поднимет бучу или хотя бы заметит пропажу. Когда он запрется в доме, мы проникнем под навес и заберем пару бутылок алкоголя. Вот и все. Потом бегом вернемся на гребень холма, сядем в снегоход рядом с осиновой рощей и дадим деру отсюда».

– Уже поздно, – сказала Тори. – Я… я обещала Оливии и Колу, что вернусь домой до темноты.

Рикки повернулся к ней и ухмыльнулся; его глаза были озерцами жидкой черноты на фоне смуглой кожи. Когда он так смотрел, у Тори возникало странное ощущение в животе. Ему еще не исполнилось тринадцати, но он казался гораздо старше и был очень умелым. У Рикки Саймона было неоспоримое преимущество: рядом с ним Тори чувствовала себя живой. Он заставлял ее забывать о поганой неразберихе жизни; попросту говоря, благодаря ему ей хотелось вставать поутру. Рикки был единственным, кто делал ее новую жизнь на ранчо Броукен-Бар сколь-либо сносной. И вдруг все опять стало в полном порядке.

– Ты же не струсишь теперь, правда, Тори Бартон?

– Конечно, нет. Только… нужно сделать это поскорее.

– Вот именно.

Они спустились к старому сараю. Снежная каша быстро застывала на морозе. Когда они подошли к сараю, Рикки выругался.

– Он запер чертов сарай! Раньше он никогда этого не делал.

Ну, конечно: новый латунный замок был продет в петлю металлической створки поперек двери.

– Наверное, сосчитал свои бутылки и увидел недостачу, – сказала Тори, дрожа от холода и радуясь, что сарай вдруг оказался недоступным.

Рикки опустился на корточки и пристально осмотрел навесной замок в угасающем свете дня. Потом усмехнулся:

– Вроде бы понятно.

Рикки пошарил в кармане и достал карманный ножик с рукоятью из кремовой кости, отполированной до полупрозрачности, с инкрустацией в виде маленького лошадиного профиля. Сняв перчатки, Рикки раскрыл одно из мелких приспособлений.

– Пробойник, – шепотом сообщил он. Потом вставил инструмент в замок, закрыл глаза и сосредоточился, аккуратно ворочая железный стержень. Рикки ругнулся на мороз и замерзшие пальцы, а затем выпрямился с широкой улыбкой.

– Готово!

– Где ты этому научился?

– У одного парня из заповедника. Заходи скорее. – Рикки открыл дверь сарая и бросил взгляд на бревенчатую хижину, угрюмо нависавшую в сумерках. Из каминной трубы поднималась струйка дыма.

Оказавшись внутри, Рикки направил луч фонарика на узкие полки вдоль стены. Свет играл на стеклянных бутылках и банках, наполненных жидкостью. Содержимое некоторых из них было прозрачным, как вода; другие имели светло-желтый оттенок лугового меда или более насыщенный цвет жженой умбры. Тори нервно оглядывалась по сторонам. В заднем углу сарая, на некрашеном деревянном столе, стоял медный перегонный куб, соединенный трубками с бочкообразной емкостью. На соседней полке стояли две керосиновые лампы. На другой стене были развешаны инструменты и разное садовое оборудование. Каждая вещь находилась на своем месте. Тори не ожидала, что сарай окажется таким опрятным и хорошо организованным. Она посмотрела на куб.

– Это же незаконно, да?

– Само собой, – ответил Рикки, снимая бутылку с полки и засовывая ее под куртку. Он потянулся за другой бутылкой. – Поэтому он не может сообщить о краже.

– Я думала, что этот старик был полицейским.

– А когда это мешало незаконным делишкам? Уж ты-то должна знать об этом, учитывая, чем занимался твой отец.

– Он был не настоящим, а приемным отцом.

– Ну да, а твой настоящий отец был чокнутым придурком.

– Пошел ты в жопу, Рикки Саймон.

Рикки ухмыльнулся и потянулся за третьей бутылкой, но его рука застыла в воздухе, когда они услышали звук. Оба замерли и прислушались. Звук послышался снова: отчетливое чавканье шагов по мокрому снегу, быстро приближавшееся к ним.

– Он возвращается, – в ужасе прошептала Тори. – Ты же говорил, что он больше не выйдет из дома!

– Это не он; шаги слишком быстрые. Скорее, прячься за столом.

Они нырнули под верстак в дальнем конце сарая, едва втиснувшись между скамьей и стеной. Рикки выключил карманный фонарик, и началось холодное ожидание во тьме. Ветер стонал в древесных кронах, и ветки скрипели и скребли по крыше сарая. Тори стиснула зубы и устремила взгляд на дверь, ожидая увидеть клин желтого света от лампы или ружейный ствол.