Лорет Энн Уайт - Самые темные дороги

– Я слышала, как ты плачешь во сне. Я слышу это каждую ночь после того вечера, когда ты поздно вернулась домой вместе с Рикки. А потом я нашла в твоей комнате бутылку браги, которую готовил Ной.

– Ты рылась в моих вещах?

– Я пошла в твою комнату, чтобы забрать Эйса. Он спал возле твоей кровати, когда ты ушла в школу. Верхний ящик твоего стола был открыт, и я увидела там бутылку. Тут уж ничего нельзя было поделать, Тори.

Тори начала вставать, но Оливия накрыла ее руку своей и удержала на месте.

– Мне нужно , чтобы ты поговорила со мной, Тори. Я хочу иметь настоящие отношения, где можно все обсуждать честно и открыто, а не осуждать друг друга.

– Взрослые всегда так делают.

– Думаю, это опять слова Рикки, не так ли? – Оливия удержала ее взгляд. – Я могу и хочу помочь тебе, но ты должна доверять мне. Ты должна верить, что я люблю тебя, Тори.

– Почему? Почему тебе вообще есть дело до этого?

– Ты знаешь, почему. Ты – мой ребенок. Ты – моя дочь.

Тори замерла. Ее глаза наполнились слезами.

– В твоих жилах течет моя кровь. Мы связаны этими узами, и мы нужны друг другу. Ты нужна мне.

Тори отвернулась, сосредоточенно разглядывая что-то на холодной улице.

– Ты была в доме Ноя в тот день, когда случился пожар?

– Нет.

– Когда ты забрала брагу из его сарая?

– Я ее не брала.

– Тогда как ты ее получила?

Молчание.

– Посмотри на меня, Тори. Ты знаешь, что это серьезное дело. У кого ты добыла эту бутылку? У Рикки?

– Какой-то парень в школе дал ее ему.

– То есть продал?

– Не знаю.

– Ты уверена, что не была там, возле дома Ноя, когда случился пожар?

Тори уставилась на Оливию и помотала головой:

– Нет. Меня там не было. Я вообще никогда не ездила туда.

За ее спиной открылась дверь, и в кафетерий вошла женщина, принесшая с собой дуновение ледяного воздуха. Оливия подняла голову. Нет, она не знала эту женщину. Незнакомка была привлекательной, но неуклюже облаченной в слишком просторную для нее старую куртку и охотничью шапку, явно повидавшую немало капканов на своем веку. Однако ее брюки и сапоги выглядели нарядно и принадлежали горожанке. Когда дверь захлопнулась, их взгляды на мгновение встретились. Глаза незнакомки были цвета липового меда. Она направилась к стойке.

Оливия продолжала смотреть на нее с возрастающим любопытством. Другие посетители тоже заметили незнакомку и поворачивали головы в ее сторону. У Оливии появилось беспокойное ощущение, что эта женщина принесла с собой морозный ветер перемен.

– Бекка Норд? – Женщина за стойкой вытерла руки о передник. – Это и впрямь ты , под всеми одежками?

Ребекке понадобилось не более секунды на понимание того, что перед ней Марси Фоссам, – воплощение городской сплетницы. Но она каким-то образом потеряла свои роскошные груди, и над ее лицом была проведена серьезная пластическая работа. Тусклые волосы мышиного оттенка стали рыжевато-каштановыми и прекрасно оттеняли голубые глаза.

– Марси, – Ребекка выдавила улыбку, – ты сказочно выглядишь. Я и представить не могла, что твоя дочь уже учится в колледже. Бак рассказал мне. Он сказал, что ты теперь здесь хозяйка.

Марси улыбнулась, показав идеально ровные, отбеленные зубы, вышла из-за стойки и дружески обняла Ребекку.

– Святые небеса, как приятно видеть тебя. Я очень сожалею о твоей утрате, Ребекка, это правда. Ты в порядке? А это одежда Ноя?

– Не самый лучший прикид, а? Мне понадобилось пять дней, чтобы пробиться сюда через снежный Армагеддон, а теперь пришел арктический фронт, который закончится неведомо когда. Мне нужно было где-то согреться.

Трое мужчин в ближайшей кабинке откровенно разглядывали Ребекку. Все они слышали разговор и отнеслись к нему с живейшим интересом.

– Ты… ты собираешься организовать поминальную службу? – спросила Марси. – Потому что Солли Мичем в «Лосе и Роге» начал сбор пожертвований. Мы… мы не были уверены, что ты вернешься. То есть мы видели тебя в новостях и знали, что ты принимаешь участие в большом уголовном деле на востоке. Ной тоже об этом рассказывал. Он говорил, что твоя карьера продвигается очень хорошо. Он так гордился тобой, Бекка.

Чувство вины, горя, раскаяния и унижения охватило Ребекку со всех сторон. Горожане должны были рассматривать ее приезд как запоздалое возвращение блудной дочери. Это утвердило ее желание остаться и разобраться в случившемся. Лишь тогда она сможет надлежащим образом проститься с отцом и пожелать ему всего доброго.