Маир Арлатов - Служба по восстановлению памяти. Книга пятая

Одним прекрасным днем Эрни пришел к Бохраду и к своему удивлению не застал у него Шаруха.

– Ушел за моим обедом, – уведомил Бохрад. – Кажется по его планам у меня сегодня творожно-овсяная диета. Этот тип сам для меня еду готовит.

Эрни не сдержал сочувствующей улыбки.

– Совсем плохо готовит?

– Нарочно ничего не солит и сахар не кладет, изверг – одним словом.

Эрни сел на свободную кровать, внимательно всматриваясь в лицо шефа. Он уже не выглядел бледным и осунувшимся и приступы кашля нападали все реже.

– Что он сегодня начудил?

– Можешь в блокноте прочитать. Он все записывает.

Бохрад указал посетителю на подоконник, где ждала своего часа карта больного. Шарух скрупулезно записывал все происходящие с пациентом изменения и описывал какое лечение проводил.

– Банки в области грудной клетки в количестве шести штук на двадцать минут. Жалоб на неприятные ощущения не было…

– Терплю… – с усмешкой вымолвил Бохрад.

– Шарух вообще собирался к тебе ночевать приходить, я отговорил.

– Очень признателен. Хоть ночью я от него отдыхаю.

– Сочувствую…

– Не стоит. Все нормально. Мне даже нравится ощущать его заботу. С другой стороны, он занят и не вспоминает об Аманти.

Эрни полистал блокнот и спросил:

– Что такое йодная сетка?

– А… – Бохрад засмеялся, приподнимаясь. – Это он меня перед сном разрисовывает. На носу, груди, спине и ступнях йодом решетку рисует. Это терпимо, но он знает, как я отношусь к щекотке и уж старается «угодить». Особенно когда до ступней доберется. В общем, всячески мне настроение поднимает. Вот бы он заболел… – мечтательно протянул Бохрад. – Кстати, а у тебя как самочувствие?

– Отличное, болеть не собираюсь.

Бохрад посмеиваясь, неспешно сел. В его зеленых глазах блестели лукавые искорки. Указывая на потолок, сказал:

– Заметил, он мне тут лампу ультрафиолетовую установил. Включает раз в день на пару часов. Все из-за того, что я теперь больше чихаю, чем кашляю.

– Да, заметил, – Эрни кивнул. – Он тут даже пометку сделал: «наблюдается интенсивный процесс заражения окружающей среды воздушно-капельными выделениями». В скобках – чихание. Но судя по последней записи лечение идет успешно и перевод пациента на реабилитацию планируется в ближайшие тридцать шесть часов. В настоящее время пациент находится в режиме наблюдения.

Бохрад поднялся на ноги, опираясь рукой на спинку кровати, затем повязал халат и направился в ванную комнату.

Эрни остался дожидаться его возвращения. Он обратил внимание, что спальней эту комнату уже трудно назвать. Она действительно напоминала больничную палату. Даже пахло соответствующе. Недалеко от постели больного находился передвижной столик, чтобы облегчить ему доступ к еде даже в случае нахождения в лежачем положении. Медицинские инструменты по-прежнему были прочно зафиксированы в пределах видимости и даже на кровати, на которой сидел Эрни. Взять их было затруднительно, но устрашающий эффект они определенно производили.

Тут в комнату открыв ногой дверь вошел Шарух с разносом в руках. Одет он был будто доктор: медицинский халат и маска. Увидев посетителя тут же сердитым тоном обратился к нему:

– Эрни, ты нарушаешь больничный режим!

– Извини.

Шарух прошел к столику, и избавившись от разноса, остановил удивленный взгляд на пустой постели пациента.

– И где Бохрад? Сбежал?!

Эрни, посмеиваясь, помотал головой и указал в сторону ванной комнаты.

– Ух… Я уж размечтался: погоня, слежка, захват, допрос… Эрни, ты хотя бы маску надень.

– Отстань, Шарух!

– Тогда я должен буду поместить тебя в карантин!

– Еще чего!

– Эрни…

– Я лучше пойду, – Эрни поднялся, но увидев, выходящего из ванной Бохрада, решил задержаться.

– Вот и мой любимый пациент! – обрадованно воскликнул Шарух. – Проходи, я тут тебе обед принес.

– Эрни, уже уходишь? – поинтересовался Бохрад. По голосу было ясно, что он не очень-то рад его уходу.

– Да, я пообещал Эрни отправить его в карантин. А он в отличие от тебя с трудом переносит мою заботу.

Бохрад обреченно вздохнув, прошел к кровати.

– Я пойду, выздоравливай, Бохрад. Еще увидимся!

– И тебе не хворать!

На выходе Эрни услышал, как Шарух пододвигая шефу столик с едой, сообщил ему, что поскольку овсяная каша у него пригорела, он сварил пшенную и даже добавил кусочек сливочного масла.

Шарух слишком серьезно относился к заботе о больном шефе. Он даже не пускал к нему посетителей, за исключением Эрни, мотивируя тем, что болезнь заразная и пациенту необходим покой. Никто на него не обижался, друзья лишь посмеивались и украдкой крутили пальцами у виска. Мобильная связь с шефом отсутствовала, разумеется по прихоти его озабоченного доктора.