Бекки Чейз - Жизнь по закону Мёрфи

Оставив идею с поиском скрепки, я смазала запястье остатками низкокалорийного майонеза с сэндвича. С его помощью браслет снять не удалось, лишь испачкалась подушка. Открутить спинку от кровати тоже не получилось, но я не сдавалась, дергая цепочку и передвинув браслет с середины изголовья до бокового изгиба. Мне практически удалось спустить его к ножке! Перегнувшись через матрас, я свесилась с кровати и уперлась лбом в пол. И нервно хихикнула, представив, как выгляжу со стороны: ерзающая по одеялу нижняя половина тела и остающиеся вне поля зрения голова и плечи. В таком виде меня и застал вернувшийся Сатир.

– Если это приглашение, то я не заинтересован, – мрачно бросил он с порога.

От неожиданности я дернулась, выпрямляясь, и с грохотом свалилась на пол, не удержавшись на матрасе. Перешагнув через мои ноги, Сатир распахнул шкаф.

На нем были все те же хлопковые штаны и гавайская рубашка, измявшиеся за сутки и пропитавшиеся потом; похоже, он спал прямо в одежде, если вообще спал. Темные круги под глазами и помятая физиономия свидетельствовали либо о бессоннице, либо о запое. Не стесняясь чужого присутствия, Сатир принялся расстегивать пуговицы рубашки. Интересно, ему при зрителях и штаны снять не слабо?

Развить мысль я не успела – Сатир сбросил рубашку и отвернулся. Пока он шарил в шкафу в поисках чистой футболки, я не могла отвести взгляда от человеческого черепа с рогами – татуировка занимала всю спину. Так вот откуда у него это прозвище! Я тихонько фыркнула, собираясь отпустить едкое замечание о его художественном вкусе, но осеклась, разглядев шрам под лопаткой, четко по центру правой глазницы черепа. И еще два широких рубца на пояснице. Интересно, кто его исполосовал? Хотя, с таким вспыльчивым характером вообще удивительно, что Сатир до сих пор жив. Если он такой агрессивный и в постели, мне жаль Сандру.

– Долго будешь пялиться? – Сатир перехватил в мой взгляд в зеркале.

– Было бы на что, – гордо вскинув голову, я отвернулась, чувствуя, как предательски вспыхнули щеки.

Надеюсь, он не заметил. С чего вообще взялось это псевдосмущение? Подумаешь, не самый симпатичный мужик разделся в моем присутствии. И что я, татуировок на спине не видела? У меня и у самой есть одна, на копчике. Пока я краснела и занималась самокопанием, Сатир успел переодеться. Футболка тоже была ему велика, зато джинсовые шорты, сменившие мятые штаны, сидели как влитые. На оголившейся щиколотке обнаружился очередной шрам.

– Никак не успокоишься? – Сатир снова заметил брошенный на него взгляд. С момента возвращения он впервые внимательно посмотрел в мою сторону. И выругался, увидев, как молодо я выгляжу без косметики. – Тебе хоть пятнадцать есть?

Ответить я не успела – в дверях появилась взволнованная Селина. Нервно перекладывая сотовый из одной руки в другую, она дождалась, пока Сатир к ней обернется.

– Что? – раздраженно бросил он.

– Лесли, мне очень жаль, – Селина замялась, подбирая слова. – Звонил Джейсон… они нашли тело…

Раньше я думала, что стоит мне пропасть, и об этом уже через сутки будут трубить все таблоиды. Третий день в плену заставил переоценить собственную значимость: поиском не занимались ни пресса, ни родители. Даже мой парень не проявлял активности. Мог хотя бы местную полицию в известность поставить или позвонить в консульство, а они бы запустили репортаж по телевидению. Но в новостях никто не упоминал об исчезнувшей американке.

Первые дни я еще придумывала оправдания: Эрик мог решить, что я психанула и улетела на Гоа, как и грозилась во время последней ссоры, а родители пока не обнаружили мое отсутствие в городе. И на материке. Подруги же до последнего будут думать, что я с Эриком.

Срыв произошел, когда длительность пребывания в Таиланде перевалила за неделю. Меня по-прежнему никто не хватился. Истерика началась банально – со слез и причитаний. Моих и без того занятых зрителей, которые в последние дни развили бурную деятельность, организуя похороны, это мало заботило. В отместку их равнодушию я перебила посуду, оставшуюся после обеда. Выходка снова осталась без внимания. И лишь когда я попыталась поджечь простыни, Сатир отобрал у меня зажигалку и вкатил дозу успокоительного. Я отбивалась, осыпая его ругательствами, но он не снизошел до ответа и, оседлав мои ноги, загнал иглу шприца в бедро.

Осознание новости о смерти Сандры далось ему нелегко. Неряшливый вид дополнился угрюмым выражением лица и стойким запахом перегара. Во взгляде читалась апатия; Сатир практически не разговаривал, проводя большую часть времени в гамаке напротив коттеджа. Он бы и есть перестал, не возьмись за него Селина. Каждый раз она настойчиво отбирала у него стакан или бутылку, заменяя очередным блюдом собственного приготовления, и возвращала алкоголь лишь в обмен на пустую тарелку. Селина занималась и мной, наведываясь в спальню, чтобы оставить еду или отвести в ванную. Она же поделилась бельем и принесла пижаму – трикотажные шорты и топ. Наконец-то я могла постирать комбинезон, выглядевший не лучше привычных нарядов Сатира: мятый и пропитавшийся потом.