Галина Волкова - 200 по встречной

Печатные буквы дьявольскими всполохами горели в мозгу, и мне казалось, что это какой-то кошмарный сон, в котором до сих пор бродит мое сознание – еще не закончился.

Чисто инстинктивно смяла бумагу и бросила ее на пол. Меня начало лихорадить, будто от высокой температуры. Ужасающая фраза словно петля наматывалась на горло, и каждый раз, закрывая глаза, я видела вновь и вновь призыв к смерти.

Я попыталась встать и походить по комнате, но от резкого подъема, шум в ушах усилился, а голова закружилась. От моей паники все внутри полыхало, словно костер, и стискивало болью, как только взгляд вновь падал на страшное пожелание.

– Кто может желать мне смерти? Кто хочет убить меня? – крутилось бешеной каруселью в голове, и не давало спокойно лежать. Адреналин, зашкаливавший на максимум, подгонял меня к действиям, но из-за волнения, мое самочувствие ухудшилось.

Я не стала ничего рассказывать врачам и медицинскому персоналу. Мои личные дела точно никого не волнуют.

Собрав волю в кулак, вновь развернула записку и порвала на мелкие клочья. Дрожь усилилась, и пока нервно мяла бумагу, казалось, что мои руки запачканы в самой отборной грязи. Я чувствовала себя параноиком еще сильнее, когда мыла их почти пять минут, стараясь отмыть нечто невидимое.

Кого нужно мне опасаться? Что теперь делать? И как узнать потенциального убийцу?

Острыми пиками целый день мысли вгрызались в сознание. Я не могла есть и спать. Чувство первобытного страха порой настолько овладевало мной, что я хотела собраться и уехать домой. Раз убийца знает, что я в больнице, и даже знает, в какой палате, что может в следующий раз прийти в его больную голову?!

А через пару часов принесли огромный букет.

Снова аноним, и снова записка с пожеланием здоровья!

Медсестра улыбнулась и поставила букет красных роз в вазу.

– Какой красивый, – томно вздохнула она и добавила, – мой муж никогда не дарил мне таких…

Я саркастично хотела добавить, что и мне муж не дарит. И кто это может быть, словно в насмешку, я тоже не знаю.

– Для самой очаровательной девушки на свете. Выздоравливай! – была надпись в открытке-сердечке.

Может, этот гад издевается?! Какой-то душевнобольной маньяк, который вдруг осознал себя королем вселенной и решил меня убить? Он дарит цветы и одновременно запугивает. Верно ли это?

Я пыталась сопоставить факты, которые знала. Журналистская деятельность явно могла быть одним из факторов ненависти. А еще наследство…

Но вот загвоздка. У тетки не было официальных мужей, не было детей. Из родственников – только мы с мамой. И кто тогда мог претендовать на наследство с желанием убить меня?

– Господи, это невыносимо! – я обхватывала руками голову. В аду будет прохладнее, чем сейчас в моем воспаленном мозгу! Если бы хоть на секунду я могла вспомнить все, наверное, бы тогда мне все стало ясно.

Даже пришедшие навестить меня коллеги, отметили, что я выгляжу странно, словно не в себе. Я пыталась не подавать виду, стараясь забыть о безмерном страхе оставаться одной в палате, но они все равно смотрели на меня как на умалишенную. Конечно же, венцом всего было, что они знали и помнили мою прошлую жизнь, рассказывали курьезные случаи, пытаясь приободрить, а я вновь чувствовала себя неполноценной. Рассматривала их и пыталась уловить хоть что-то знакомое.

Одиночество пугало до чертиков. Я не могла уснуть почти всю ночь. Озиралась по сторонам, разглядывая полночные тени на потолке, в голове метались мысли, как львы по клеткам. Я решила рассказать об этом Захару, но потом под утро, когда сон накрыл тяжелой волной, передумала. Мне показалось слишком опрометчивым доверять ему, хоть мама была от него в восторге.

А на следующий день чувствовать себя виноватой начала уже я.

Пыталась себя развлечь чтением, но мрачные предположения и доводы все никак не уходили из головы. Через каждый прочитанный абзац в книге я ловила себя на том, что не читаю, а просто перекручиваю варианты той лютой ненависти анонима.

Мое навязчивое состояние страха настолько обострилось, что я пугалась даже от небольшого шума. Бедная медсестра, зашедшая с утра в палату с лекарствами, тоже подпрыгнула от моего вскрика. Она задела тумбочку, и та по инерции стукнула по кровати, на которой я лежала.

– Настюш, привет! – голос мужа заставил меня вздрогнуть от неожиданности.

Он обвел взглядом мою палату и нахмурился.

– У тебя снова цветы?

Еще в прошлый раз муж заметил букет от незнакомца, и я соврала, сказав, что принесли коллеги.