Влад Волков - Инферно

Крепкие мужские руки легли на металлические прутья горизонтально, слегка те потрясли, вызывая характерный грохот, потому как их обладатель соскучился по своему соседу. Высокий, чуть сгорбленный, обладавший крупным носом и густой неухоженной бородой, Ыр, как он сам себя называл, смотрел в мглу решётки напротив исподлобья копны своих тёмных, как смоль, волос.

– У! – взор жёлтых глаз появился напротив, и морщинистые пальцы схватились за торчащие ввысь каменного прохода балки своего перекрёстного заграждения.

Такой же заросший, с густыми усами ржавого рыжеватого оттенка, мужчина с заспанным видом смотрел на пленника через дорогу. Звук, изданный им, в первую очередь означал любопытство и выражал, мол, чего тому от него надо и зачем это вдруг Ыр сейчас его позвал. Себя он именовал Агыл, из всех произнесённых за свою жизнь слов это нравилось ему, как нельзя больше, хотя своё значение звуки в порабощённом мире демонов давно пропали. Вытянутое лицо, ярко выраженные налитые скулы, прямой нос с таким же толстым, как они, кончиком, широко расставленные щели ноздрей, от которых шли глубокие дуги-борозды, терявшиеся среди невероятно густых усов, плавно преливавшихся в длинную бороду.

Меж собой их потусторонние хозяева, проходившие мимо, переговаривались на неведомом для человеческого уха языке, однако за времена своего заточения в преисподней демоны успели освоить и все людские, ведь те неустанно использовали их силы в своей деятельности и культуре. Одних, как Баала или Нахему, почитали, как божество, приносили жертвы, просили о помощи, других типа Велфора и Фораса призывали и заклинали помогать, буквально вынуждая и заставляя исполнять людские прихоти. Кого-то изгоняли из сладостно охваченных их властью тел одержимых, кого-то из облюбованных мест и даже вещей, в которых те поселились. Гонения, ненависть, попытки управлять, проклинать и заклясть – гнёт людей, считавших, что они выше демонов, только злили соседей иного измерения, а теперь род человеческий пал со всеми своими технологиями и оружием, деградировал на первобытную ступень, развиваться далее из которой мешал сам устроенный инфернальными владыками нынешний строй. Мир ада выпустил своё воинство, а те обрели смертную плоть ради существования в материальном мире.

Сегодня задерживали с кормёжкой, потому тёмно-каштановые глаза Ыра поглядывали вправо, откуда чаще всего мимо них могли разгуливать козлоногие жители города. Кормили людей чаще мясом, причём, вероятнее всего, принуждали к каннибализму, ведь чем-чем, а скотоводством их владыки уж точно не занимались. Иногда, правда, в клетки забрасывали рыбу или ощипанную птицу, каким-то образом пойманных во время разных забав и никак больше не пригодившихся рогатым инфернальным отродьям. Бывало, перепадало фруктами типа яблок или какой-нибудь сиреневой капустой, вызывавшей своим видом у пленников немало опасений, съедобна ли та вообще.

Под левым глазом Ыра зияли две красно-розовые полосы – специальная метка, ещё в младенчестве насекаемая на коже тех, кого оставляли не оскоплённым для особенных целей. Пристыживающая набедренная повязка была единственной одеждой на рослом теле. Крепкий торс своим рельефом напротив косо и небрежно спаянных прутьев напоминал о некогда царившей в этом мире красоте симметрии, культуре тела и здорового образа жизни. Теперь же, те, кого кормили для жертвенников или истязаний, разбухали и заплывали жиром, немногих держали вот так, как его. С дозированным кормом, карикатурными балками внутри темницы, развлекавших и позволявших не налёживать бока, а висеть, залезать, карабкаться и поддерживать себя в форме, так как особо больше внутри темницы делать было нечего.

Сосед напротив под ржавой копной немытых волос своей чёлки тоже имел и такую метку на левой скуле, и повязку из шкур под лохматым пупком. Его забавляло, каким выдумщиком был тот, что через дорогу. Не сидел без дела, а постоянно как-нибудь его развлекал.

– Агрх! – рявкнул Ыр, опустившись пониже и выводя пальцем на песке линию.

Она не несла никакого смысла, будучи просто прямой. Как и язык, как и речь, письменность давным-давно исчезла из человеческого обихода выживших пленников. Не было даже иероглифов, однако даже деградировавший до примитивной простоты мозг имел хоть какое-то воображение и мог оперировать различными доступными понятиями.

Прямая горизонтальная линия могла означать дорогу, а могла палку, а иногда даже реку или змею, хотя те чаще обозначали чем-то извилистым, впрочем, и тропы в циклопических городах представляли собой спирали окружностей, а ещё такая могла служить указывающей направление стрелкой или же быть просто начерченной на песке линией.