Елена Корджева: Рукопись из тайной комнаты. Криминальный исторический триллер

Способность к языкам обнаружилась у неё в раннем детстве. Произошло это внезапно и совершенно неожиданно. Ева понятия не имела, что её мама – преподаватель немецкого. Просто почему-то однажды, Еве не было ещё и четырёх лет, мама целую неделю брала дочку с собой на работу. То ли не работал садик, то ли был карантин, но она всю неделю отсидела на задней парте в мамином классе, куда приходили и приходили новые ученики с пятого по девятый классы. К девочке с белыми косичками, аккуратно рисовавшей что-то мелками в своём альбоме, быстро привыкли. Тихий, хорошо воспитанный ребёнок не привлекал к себе ничьего внимания ровно до того момента, пока мама-учительница не вызвала к доске большого мальчишку, до этого шумно пинавшегося под партой с соседом. Мальчишка ответа, похоже, не знал. Но он даже не думал это признавать.

– А вы это не задавали, – нагло, тоном заядлого скандалиста заявил он. – Никто не знает!

Класс, видимо привыкший к выходкам местного заводилы, солидарно молчал.

Вдруг с задней парты раздался тоненький, дрожащий от возмущения голос малышки с косичками:

– Все знают! Задавали. Это будет «gefragt 1 1 Спрашивать »!

Класс, включая хулигана с отпавшей челюстью и оцепеневшую от неожиданности маму, молчал. А девочка, в праведном гневе на какого-то дурака, обижающего её маму, продолжала «Ich habe gefragt 2 2 Я спрашивала »!

А закончив, села, как ни в чем не бывало, за парту и продолжила закрашивать мелками картинку с Котом в сапогах.

Урок мама конечно закончила. И законную двойку хулигану поставила. Зато дома Еве был учинён «допрос с пристрастием». Мама в присутствии папы, тоже неплохо знавшего немецкий язык, гоняла дочку по всему материалу, который изучали школьники с пятого по девятый. И хоть девочке явно не хватало слов, она бойко выдавала сложные формы немецких глаголов. Это было так удивительно, что папа предположил было, что она повторяет звуки без понимания смысла. Но эту идею Ева пресекла в зародыше. Потряхивая от негодования косичками, она очень твердо назвала слова и фразы сначала на латышском, а потом на немецком языках. И хоть голосок по-прежнему был тоненьким, тон не оставлял сомнений – эта девочка знала, что говорила.

Языки, казалось, сами поселялись у Евы в голове. Русский она выучила во дворе, немецкий и английский – в школе. А в университете к ним добавились шведский, норвежский и испанский. Причём уникальность Евы была в том, что ей, казалось, не составляло большого труда переходить с языка на язык. И особых трудностей в том, с какого на какой переводить, тоже не было.

Неудивительно, что шведское издательство было счастливо заполучить такого многостороннего переводчика, зарплата которого, к тому же, по шведским меркам была не особенно велика. То, что шведы в ней заинтересованы, было очевидным. Когда через год после начала работы она решилась на покупку квартиры, издательство тут же сделало ей очень выгодное предложение – беспроцентный кредит на десять лет, который погашается автоматически из её гонораров так, чтобы оставалась достаточно большая сумма на расходы. Единственное условие – уволиться в это время нельзя. Иначе, объяснил ей начальник, устанешь таскаться по судам. Зато через десять лет квартира твоя и без никаких процентов. Взвесив за и против, она согласилась. Работа ей нравилась, а то, что герр Эрикссон во время визитов в Ригу всегда находил время поинтересоваться, как у неё дела, было дополнительным приятным бонусом.

Кстати, этот ноутбук, раскрутой и навороченный, тоже был подарком издательства. Герр Эрикссон, приехав по весне в Ригу, не обнаружил Еву на привычном рабочем месте и потребовал встречи. Выяснив, что по семейным обстоятельствам Ева вынуждена работать на дому, а дом этот, к тому же, находится более чем в ста километрах от Риги, он тут же поинтересовался условиями труда. И через неделю её ждал в издательстве большой пакет, присланный DHL из центрального офиса. В пакете оказался этот самый ноутбук с кучей программ и лицензий, с красной беспроводной изящной мышкой и – зелёный, с белыми барашками, дорогущий натуральный плед от дизайнерской фирмы «Klippan». Похоже, герр Эрикссон знал толк в хороших вещах не меньше, чем в хороших сотрудниках. И ценил и то, и другое.

И сейчас она сидела перед этим самым ноутбуком, накинув на плечи зелёный с белыми барашками плед. Чашка с остатками уже выпитого кофе стояла на специальном «кофейном» месте, Ральф уютно посапывал под столом, касаясь лохматым боком её ноги в мягком тапочке, дрова прогорели, печь ровно дышала теплом, романтическая музыка Шопена мягко лилась из колонок музыкального центра, доставленного бескомпромиссным Марисом, а Ева читала и читала роман, который вскоре ей предстояло переводить.