Михаил Кубеев - Ваганьковский приют

Она вышла в коридор, двинулась к выходной двери.

Все оказалось не так сложно. Замки были на удивление простыми, в них торчали ключи. Она захлопнула дверь, вышла на улицу и некоторое время стояла, зажмурив глаза, прикрывала их ладонью от бившего солнца. Сегодня 25 июня, разгар лета. Она пробыла в клинике всего один день, а ей казалось, что прошла целая вечность. С ума сойти можно. Она так соскучилась по солнечному свету, по теплу, по свободе. Сейчас прогуляется по Бульварному кольцу и направится к клинике Склифософского. Узнает состояние подруги. Им надо обязательно переговорить. Неужели у нее все расстроилось с Джоном? Не верилось. Это для Светы трагедия.

Рита вступила на тротуар. Улыбка не сходила с ее губ, и она не заметила, как мимо нее в этот момент пронесся синий джип…

Она на троллейбусе по Садовому кольцу спокойно доехала до Проспекта Мира, неторопливо вышла на остановке, так же спокойно шла по той своей улице, вдыхала сладковатый аромат лип, ощущала легкую сырость земли. Шла легко, как всегда к себе домой. Возле одинокого фонарного столба скопление автомобилей. От них тянуло теплом и моторным топливом. Никакого озноба и дрожи не ощущала. Никто ее не преследовал, никто не выходил из-за деревьев.

Она вошла в лифт, нажала кнопку. Все было знакомым, все радовало. Давно ли она поднималась в нем? Наверху замелькали яркие цифирки – указатели этажей. Вот и девятый. У двери в квартиру никого не было. Она вытащила ключи.

В передней все было по-прежнему – на вешалке висели ее плащи, курточки, на тумбочке у зеркала расчески, пузырьки, баночки. Все как всегда. Она сунула руку поглубже в сумочку, но свой браунинг так и не нашла. Борис взял? А кто еще? Ладно, позвонит ему, спросит. У нее отлегло от сердца.

Она прошла в комнату. И здесь все оставалось, как в последний день. Но, главное, на полу не было никаких веревок, кроссовок и повязок. Боже, неужели она у себя дома, одна? Неужели все кончилось? Ей хотелось кружиться, танцевать, кричать от радости.

Она посмотрела на себя в зеркало. Больной не выглядит. Тоже слава богу. Потом подошла к бюро. И здесь был полный порядок. Никто ничего не трогал. Кристалл на месте. Она достала из секретера свою книгу, в которой было письмо от ворожеи. Катерина говорила, что 25 июня ее день рождения. Поздно? Хотя почему? Надо ехать к ней домой, надо узнать, что случилось 25 числа в квартире Светы в Дегтярном переулке, надо вернуть ей это чертово кольцо. Из-за него все неприятности. Да, решение принято, ехать сперва не к Свете, а к ворожее. Она поедет к ней прямо сейчас, не откладывая. Поднимется на третий этаж, позвонит. У нее же коммунальная квартира. Сколько звонков? Как написано на двери. И дверь ей откроет Катерина. Они пройдут в ее комнату, Рита вернет ей кольцо, они побеседуют, во всем разберутся. Надо завершать эту историю.

В этот момент в двери зазвенел звонок. Кто бы это мог быть? Рита пошла в коридор.

Катерину обнаружили рано утром соседи. Она лежала у открытой входной двери в квартиру без признаков жизни. Старушка Неверова, которая вставала раньше всех и имела обыкновение выходить на кухню первой, почувствовала у себя в комнате какой-то странный сладковатый запах. Трупный? Откуда? А если газ? Нет, он пахнуть так не мог. Она вскочила с постели и в одной рубашке выглянула в коридор. Постояла, понюхала. Пахло еще сильнее. Что это за запах? У входной двери горел свет! Она осторожно двинулась туда. Дверь на лестничную площадку оказалась распахнута. Мало того, на пороге лицом вниз лежала Катерина! Она была в одном платье, возле нее валялся нож с перламутровой ручкой. Дверь в ее комнату была приоткрыта. Оттуда тянуло странным запахом.

Что произошло? С Катериной приступ? Почему рядом с ней нож? Ее убили?

От увиденного старушка чуть не лишилась дара речи. Она не решилась тронуть Катерину. Первым делом рванулась к телефону, думала вызвать милицию, но потом остановилась. Поразмышляв, от телефона отошла, опасалась, что сотрет с трубки отпечатки чужих пальцев и оставит свои. Двинулась в комнату Катерины, ее разбирало любопытство. Но преодолела себя, развернулась и на цыпочках понеслась к соседям. Надо их будить, поднимать. Пусть они поучаствуют, у них мозги помоложе. Стала стучать к ним, кричала и, ни слова не говоря, подвела обоих сонных, мужа и его жену, к открытой двери. Ее всю трясло. Она боялась увидеть кровь.

Те ахнули, всплеснули руками, наконец заголосили. Катерину перевернули, крови не было. Никаких заметных ран не обнаружили. Перевели дух. Обратили внимание, что она приоделась, нацепила на себя украшения, как если бы собралась в гости или в театр. Ее внесли в комнату. Уложили на большой кровати рядом с открытым чемоданом. Она была бледна, ни на какие похлопывания по щекам не реагировала. Вообще никакие признаки жизни не подавала. Умерла или глубокий обморок? Ей сунули под нос ватку с нашатырным спиртом. Не помогло. Щеки у Катерины оставались по-прежнему белесыми, нос заострился. Дыхание почти отсутствовало, но зеркальце все же чуть запотело. Жива, слава богу. Тогда ей потерли виски. Бесполезно. Она в себя не приходила.