Михаил Кубеев - Ваганьковский приют

– У тебя появилась собственная клиника?

– Да, я переквалифицировался, занимаюсь психиатрией. И у меня теперь есть своя психиатрическая клиника. С процедурными боксами. Для снятия душевных стрессов, гипертонических кризов и прочих напастей. Поедем ко мне. Ты посмотришь на мое заведение… – Он неожиданно замолчал. Посмотрел в зеркало заднего вида и продолжил: – Когда ты садилась ко мне в машину, на противоположной стороне крутился какой-то тип. Он сел в американский синий джип. – Это ювелир?

– Наверное, – у нее внезапно осекся голос. Она против воли вздрогнула. – А что?

Борис молчал.

– Почему ты об этом спросил? – она повернулась к нему.

– Похоже, он пристроился за нами и едет следом. Не отстает. – Борис снова смотрел в зеркало заднего вида.

– Ты не шутишь? – у нее похолодели кончики пальцев.

– Нет, я вполне серьезно. Он едет за нами от самого Арбата. Я пытался оторваться от него, не смог.

Рита обернулась назад, но ничего, кроме множества светящихся бликов, не заметила.

– Ты не ошибся? – они съезжали на набережную Яузы. – Она проверила крепление.

– Нет, он не отстает, идет впритык. Может быть, нам остановиться? Спросить, чего ему надо?

Рита выпрямилась. Этого еще не хватало. Посмотрела в правое боковое зеркало. И снова яркие бьющие в глаза огни машин. Неужели сзади Антон? Он совсем с ума спятил. Значит, никуда не уезжал, а прятался, высматривал? Подонок. Чего он этим добивается?

– Ни в коем случае не останавливайся. Хорошо?

– Хорошо, – спокойно ответил Борис.

– А оторваться от него ты сможешь? – ее начинал бить нервный озноб. Антон, слава богу, не знал адреса.

– Зачем? Ты в самом деле его боишься?

– Да. Этот человек может причинить мне зло, – она покрутила кольцо. Оно не снималось.

– Тогда упрись ногами и держись за ручку. Поедем ко мне в клинику. Другого выхода нет.

Борис выжал газ, и Риту отбросило назад. На Набережной было темно. Никаких огней, кроме слепящих автомобильных фар. Скорость увеличивалась с каждой секундой.

Она закрыла глаза. Ей казалось, что Борис не соблюдает никаких правил движения, пролетает на красный свет! Она вцепилась в сиденье, закусила верхнюю губу. Только бы не столкнуться, только бы не врезаться в кого-нибудь. Она представляла, как сзади Антон тоже жмет на педаль газа, чертыхается, трясется от злобы. Его отвергли, им пренебрегли. Она снова пыталась стащить с пальца кольцо, но суставы у нее опухли, кольцо едва вращалось.

Поднялись к Красноказарменной, впереди показались решетки Лефортовского парка. Борис сбавил скорость.

– Не волнуйся, – услышала она его спокойный голос. – Мы оторвались от него. Еще немного, и мы на месте. Вот и Старая Басманная. Приехали.

Дом стоял в глубине двора, железная дверь открывалась с помощью кодового замка. Они прошли полутемный коридор и оказались в светлой уютной комнате с кожаной мебелью – приемная. В ней строгие белые стены, на них картины, у стены столик на колесиках, на полу ворсистый ковер. Уютно.

Борис усадил ее на диван, дал журнал и отправился на кухню готовить ужин. Минут через десять он появился перед ней в белом переднике, в правой руке щипящая сковородка. Над ней два ярко-красных лобстера.

– Вот, приготовил в микроволновке. Любишь дары моря?

– Конечно, – она улыбнулась. – Я давно не ела лобстеров.

– Я их тоже очень люблю. Нежнейшее мясо. А к ним предлагаю белое вино.

На столе появилась сервировка. Рита наблюдала за ловкими движениями Бориса и удивлялась тому, как все он быстро и красиво оформил. Прирожденный повар. Да и вел себя как настоящий джентльмен, только перчаток не хватало. И когда зажег свечи и наполнил бокалы, то встал и представился официально:

– Борис Тушин, медицинский работник в третьем поколении, бывший врач-стоматолог, а теперь практикующий психиатр. В честь божественной леди, очаровательной Маргариты Амуровой, устраиваю ужин.

– Откуда ты узнал мою девичью фамилию? – удивилась она.

– Я же психиатр, профессия предполагает знание глубин человеческих переживаний, а уж что касается твоей родословной, то достаточно прочитать твою книгу. – Он положил на стол книгу в блестящей суперобложке, наклонил голову и улыбнулся. – Ты в предисловии писала, что придворная дама в царевом Петербурге графиня Софья Амурова, которая кокетничала с Калиостро, была твоя прапрапрабабка, так ведь?

– Да.

– Это все для рекламы?

– Отчасти.

– Кто-то подсказал или сама догадалась?