Александр Ковалевский - Дело о живых мишенях

Для Петра Дремова обыск, проведенный старшим следователем городской прокуратуры Василевской, закончился изъятием у него ноутбука, открыв который Василевская первым делом проверила его электронную почту и обнаружила всю его переписку с «профсоюзом киллеров» в «корзине», где сохранились удаленные им письма.

— Петр Степанович, — обратилась к нему Зоя. — Как вы, наверное, уже и сами поняли, отпираться в вашем положении бессмысленно. Поэтому для вас же будет лучше, если вы мне сейчас напишете чистосердечное признание, — предложила она Дремову, на глуповато-растерянную физиономию которого ей жалко было смотреть.

— Да ладно вам, — отмахнулся он. — А то я не знаю, что чистосердечное признание уменьшает вину, но увеличивает срок.

— Как знаете, Петр Степанович. Не хотите сами себе помочь, кто вам доктор? Мне остается только приобщить вашу переписку с киллерами к делу и для обвинительного заключения этого будет достаточно. За организацию заказного убийства вам грозит вплоть до пожизненного лишения свободы, и спасти вас от «вышки» может только чистосердечное признание и активная помощь следствию. Но учтите, заключить с вами досудебное соглашение о сотрудничестве я могу лишь в случае, если вы поможете следствию изобличить других участников этого преступления, — предупредила она.

— Да за что мне пожизненное-то? — опешил Петр. — Мне директор нашей бани Секачев — он, кстати, из ваших — бывший мент, двенадцать лет за убийство отсидел, попросил найти киллера — ну я ему и нашел в Интернете «профсоюз киллеров». На их сайте любой может заказ сделать. Платил за все Секачев, а я на его заказе просто заработать немного хотел, раз он сам не умеет пользоваться Интернетом. Вот и все мое преступление.

— Секачева знаю — тот еще оборотень. Значит, получается, что настоящий заказчик убийства он, а не ты?

— Ну да, — охотно подтвердил Петр. — Я свой разговор с ним на эту тему специально на диктофон записал. Он у меня на мобильном телефоне сохранился — так что сами можете все прослушать. Чего я за вашего оборотня отвечать должен?

— Отвечать ты, Петя, будешь за себя. А твои показания против Секачева, которые ты еще должен будешь подтвердить в суде, зачтутся тебе как помощь следствию. В качестве бонуса я могу оформить тебе явку с повинной. Чем отличается явка с повинной от чистосердечного признания, знаешь?

— Знаю. Явка с повинной — это типа я сам к вам добровольно пришел. А чистосердечное — это когда вы меня уже к стенке прижали.

— Совершенно верно. Поэтому предлагать тебе сейчас явку с повинной, которая гарантирует более мягкое наказание, — это будет не совсем юридически правильно, но я согласна пойти тебе навстречу, если ты, конечно, будешь активно помогать следствию. Договорились?

— Договорились, — обреченно вздохнул Петр.

— Тогда вот тебе ручка и бумага. Пиши явку с повинной. И учти: оттого, насколько искренним будет твое сочинение на заданную тему, зависит твоя судьба, — предупредила она, отметив про себя, что с такой легкостью она еще ни одного преступника не разоблачала.

Получив от Дремова показания на бывшего подполковника милиции Секачева, Зоя сразу запланировала провести между ними очную ставку. По опыту она знала, что для установления истины очная ставка — очень эффективное средство психологического воздействия на лицо, дающее ложные показания. Когда Сокольский доставил к ней в кабинет задержанного Секачева, тот уже был морально сломлен самим фактом своего задержания, а очная ставка с Дремовым его просто доконала. После того как Василевская дала ему прослушать его разговор с Дремовым, в котором они обсуждали вопросы оплаты услуг киллера, Секачев постарался все стрелки перевести на Дремова. Для Зои вина Секачева, как заказчика убийства, была очевидна.

Согласно показаниям Дремова, исполнителем заказанного Секачевым убийства Анатолия Бессонова был «профсоюз киллеров», на банковский счет которого он перевел десять тысяч долларов, но установить владельца этого счета не представлялось возможным. Это был секретный австрийский номерной счет. В отличие от секретных швейцарских счетов, при открытии которых настоящая фамилия клиента становится известной старшим должностным лицам в банке, а значит, не такие уж они и секретные эти швейцарские счета, фамилия владельца счета в австрийском банке никому не известна и нигде не зарегистрирована в банке, а все операции выполняются в таком банке только человеком, который знает номер счета, секретное слово и владеет парольной книжкой.