— Я тогда приезжал в райотдел разбираться с этим материалом и лично беседовал с Илоной. Она честно мне призналась, что оказывала Слипкину услуги эскорта, а нанял он ее через агентство «Русалочка». Во время уик-энда адвокат предложил ей заняться любовью под кокаином. С собой у него было два пакетика. Один он при ней потратил на себя, а другой предлагал ей, но Илона отказалась. Вот этот пакетик он ей потом и подбросил. Подставил ее так, что ей была прямая дорога в тюрьму — протокол изъятия, подписи понятых, объяснения, заявление — все грамотно составлено, сразу в суд можно направлять. Надо было мне тогда прижать этого адвоката как следует, но сама знаешь, как связываться с этой адвокатской братией — вони потом не оберешься.
— Это да, — согласилась она. — Ну со Слипкиным мне все ясно — он редкостный, конечно, мерзавец. А что с Березкиной? После того случая ты поддерживал с ней какие-то контакты?
— Поддерживал. Только эта тема не для телефонного разговора, — предупредил он.
— Я тебя поняла. Ну тогда до завтра. Все, что я хотела от тебя услышать, я услышала. Пока, — попрощалась она.
Переговорив с Сокольским, признавшим свою связь с киллершей, Зоя подумала, а не отказаться ли ей вообще от расследования этого дела. Больше всего на свете «важняк» Василевская не любила расследовать преступления коллег. Даже если они оказались «оборотнями», все равно ей было неловко уличать своих. Ей было стыдно за них, и при этом она невольно им сочувствовала, а те, естественно, не могли забыть, как еще недавно находились с ней по одну сторону баррикад. Сергей Сокольский был для нее не просто коллегой, и в чем бы он ни был замешан, она была бы на его стороне, даже если бы выяснилось, что он лично пристрелил этого Беса. Когда еще Зоя работала с Сергеем в одном райотделе, она как-то завела с ним разговор о «Белой стреле», о которой в те годы ходили легенды, мол, это такая сверхсекретная организация, состоящая из бывших и действующих сотрудников спецслужб. По легенде, «Белая стрела» была создана для физической ликвидации особо опасных криминальных авторитетов, которых законными методами не удавалась привлечь к уголовной ответственности. Тогда Зоя сказала Сергею, что если этой «Белой стрелы» не существует, то ее следовало бы создать. О «Белой стреле» она заговорила с ним от отчаяния, когда по команде, спущенной с самого верха, ей приказали закрыть дело о нанесении тяжких телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшей.
С самого начала у нее с этим делом все пошло не так. Неприятности стали преследовать Зою с самого утра. Она опоздала на работу, и все было бы ничего (минут на десять-пятнадцать она частенько задерживалась, ее начальник Агеев смотрел на эту вольность сквозь пальцы), но в тот день замполит вдруг вздумал устроить для сотрудников райотдела «день дисциплины». Кляня на чем свет стоит толстуху кадровичку — помощницу замполита, включившую ее в «черный» список опоздавших, Зоя написала пространное объяснение, в котором как можно убедительнее рассказала о трамвае, который сломался по дороге на работу. Вышло вполне правдоподобно, если бы кадровичка не настучала замполиту, что Василевская сроду никогда трамваями не ездила, поскольку в микрорайон, где та, согласно схеме оповещения, проживала, рельсы еще не проложили и в ближайшее время прокладывать туда трамвайную линию никто не собирается.
Из-за козней зловредной кадровички Зое объявили выговор с занесением в личное дело. Полученное ни за что ни про что взыскание возмутило ее до глубины души. Обидно было сознавать, что наказали ее (и еще нескольких офицеров, опоздавших в «день дисциплины» на службу) просто так, для галочки, чтобы доложить генералу о проведенной воспитательной работе с личным составом. Что с того, что она опоздала на каких-то там десять минут? Ведь рабочий день у офицеров милиции ненормированный и вчера, например, она ушла из райотдела в одиннадцать вечера, еле добралась на последней маршрутке домой и сегодня, не выспавшись, полетела на работу, чтобы опять провести в райотделе часов двенадцать как минимум. За переработку или за ночные мероприятия, которые случаются чуть ли не каждый день, сверхурочные бухгалтерия не начисляет, отгулов в милиции тоже нет. За что выговор-то, если она и так проводит на службе в два раза больше времени, чем ей за это платят?
Уставала же она настолько, что порой ей хотелось уволиться к чертовой матери: получать в зарплату копейки, дни и ночи проводить на работе, и еще замполиты разные нервы треплют! Но как бы она ни возмущалась про себя, приказ не оспоришь, каким бы несправедливым он ни был.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу