Александр Ковалевский - Дело о живых мишенях

Когда помощник дежурного привел задержанную Илону Березкину в комнату для допросов, Сокольский приказал ему немедленно снять с нее наручники и предложил ей воды. В идеально подогнанной по фигуре форме, которая ему очень шла, стройный, по-военному подтянутый милицейский подполковник с правильными чертами лица и живым взглядом внимательных глаз Илоне сразу понравился, и она, доверившись ему, рассказала все как было, ничего не утаивая. Выслушав ее, Сокольский пообещал во всем разобраться, и если она невиновна, то ее обязательно отпустят, и даже оставил ей номер своего мобильного телефона.

Освободили ее, правда, только на следующий день ближе к вечеру, когда пришел результат экспертизы, по заключению которой в изъятом гаишниками пакетике оказалась обычная сахарная пудра.

Изумлению Илоны не было предела, ведь она-то точно знала, что там был кокаин, причем высшей пробы. Слипкин ей говорил, что отдал за него по сто евро за дозу и при ней его нюхал. Илона, конечно, сразу догадалась, что чудесное для нее превращение кокаина в сахарную пудру произошло не без участия подполковника Сокольского, и ей захотелось как-то его отблагодарить. Номер его мобильного телефона, который он дал ей вчера, она заучила на память, но перед тем как позвонить ему, нужно было сначала привести себя в порядок. Ей казалось, что она вся пропиталась запахами «комнаты для доставленных», где ей довелось отсидеть почти сутки, и в таком «протухшем» виде она даже по телефону не могла себе позволить общаться с Сокольским. Вернувшись домой, она минимум час отмокала в пенной ванне, наполненной ароматами бергамота, жасмина, мяты и лаванды. После ароматизированной ванны она высушила феном волосы, обновила маникюр и только после этого позвонила ему.

Сокольский ответил после первого же гудка и предложил ей подъехать к нему в Управление — постового он предупредит, чтобы ее пропустили. Илона долго уговаривать себя не заставила и уже через час распивала чаи в служебных апартаментах начальника городского розыска, пытаясь по обстановке в кабинете определить характер и привычки его хозяина. Но серые жалюзи на окнах, стандартная офисная мебель, огромная карта города на стене, составленные буквой Т столы для проведения совещаний и два массивных уродливых сейфа ровным счетом ни о чем ей не говорили.

Она понимала, что подполковник не мог не оценить достоинства ее фигуры, но при этом он не пялился на ее ноги и не раздевал взглядом. По первому впечатлению нельзя, конечно, судить о человеке, и при более близком знакомстве с ним ее вполне могло постигнуть разочарование, но женская интуиция подсказывала ей, что разочарована она не будет. Ведь он и не стремился выглядеть в ее глазах героем. Не пытался, как другие мужчины, понравиться ей. В нем не было фальши. Он был естественен в каждом своем жесте, и Илона почувствовала такое доверие к нему, будто знала его всю жизнь. Оказалось, что Сергей Сокольский знал ее отца, Михаила Григорьевича Березкина, с которым он в свое время служил в одном авиаполку в заполярном поселке Африканда, где прошло все ее детство.

Для Сокольского воспоминания об Африканде значили не меньше, чем для Илоны, как, впрочем, и для всех, кому довелось жить и служить в этой точке на карте со столь странным для Крайнего Севера названием. Подарили поселку столь неожиданное для Заполярья название инженеры-путейцы, прибывшие сюда в необыкновенно жаркий для этих широт день. По местной легенде один из них сказал: «Ну и жара, просто Африка!», другой подтвердил: «Н-да», так в память об их первых впечатлениях и появилась на Крайнем Севере своя Африканда, причем целых две — Африканда-1 (железнодорожная станция и военный городок) и Африканда-2 (рабочий поселок). Теперь здесь грустно и тоскливо. После расформирования авиаполка, вокруг которого и крутилась вся жизнь в этом военном городке, оставшиеся без присмотра сооружения ветшают и разворовываются, опустевшие дома стоят без окон и дверей, и легендарная Африканда потихоньку умирает, превращаясь в город-призрак.

Но более всего Сергея Сокольского огорчил рассказ Илоны о том, как трагично сложилась судьба ее отца после Африканды. Когда их авиаполк расформировали, Михаил Березкин вместе с семьей вернулся в родной Слобожанск. На гражданке подходящей для него работы не нашлось, и бывший летчик-истребитель занялся частным извозом на своих «Жигулях», которые приобрел еще в Африканде. Однажды он, как всегда рано утром, уехал таксовать и больше домой не вернулся. Машину с трупом ее отца нашли только поздно вечером далеко за городом. Михаил Григорьевич погиб за рулем от рук убийц: удавка намертво впилась ему в шею. На правой руке трупа был отрезан безымянный палец, на котором погибший носил массивное обручальное кольцо, отлитое на заказ из золота самой высокой пробы. После увольнения из армии Михаил Григорьевич располнел, кольцо с каждым годом снималось все труднее, но менять его он не стал. Кольцо сидело так плотно, что, казалось, вросло в палец, поэтому убийца не церемонился. Мать Илоны ненадолго пережила мужа. После его убийства она как-то сразу состарилась, и через год ее свел в могилу рак желудка.