Кристиан Винд - Нечто из Блэк Вудс

– Тебе не за что извиняться, Алекс, – миссис Симонс вновь расплылась в добродушной улыбке. – К тому же, ты неправ, если считаешь животных глупыми. Знаешь, у кошек отлично развита интуиция!

– Правда? – без особого интереса, скорее из банальной вежливости, поинтересовался я. – Я этого не знал.

Старушка уселась на краешек дивана, придерживая одной рукой чашку кофе, а другой осторожно поглаживая свалявшуюся шерсть Тапиоки, все еще жадно жующей что-то из белоснежной миски.

– О, да! – они кивнула. – У меня ведь тоже был кот, Алекс. Он умер вскоре после того, как я похоронила Теда.

– Сочувствую, – я допил остатки кофе и поставил пустую чашку на резной столик. – Это очень грустно.

– Не стоит, – миссис Симонс легкомысленно отмахнулась от моих слов, а затем сделала большой глоток из своей маленькой чашечки. – В смерти нет ничего ужасного, это всего лишь часть нашей жизни. Но вот что я тебе скажу, Алекс…

Она снова отхлебнула и с довольным видом облизнула бледные губы. Затем откинулась на спинку старомодного дивана и продолжила:

– Кошки прекрасно чувствуют приближение смерти. За несколько недель до того, как Тед скончался, моя Дейзи начала вести себя очень странно. Она всегда была такой спокойной кошкой, обожала целыми сутками лежать в кресле и дремать, но тут ее словно подменили. По ночам она садилась в углу спальни, прямо напротив того места, где спал Тед, и принималась выть. Я сразу поняла, что она предчувствует что-то нехорошее.

– Звучит жутковато, – протянул я, разглядывая вышитые узоры на тяжелых оконных портьерах. – Не хотел бы я однажды наблюдать это собственными глазами.

– Ну что ты, Алекс, – она с ноткой укора посмотрела мне прямо в глаза. – Именно благодаря моей Дейзи я успела попрощаться с Тедом! Перед его смертью мы провели вместе несколько самых лучших дней в нашей совместной жизни. Мы были по-настоящему счастливы – так, как не были уже давно. Я до сих пор с трепетом вспоминаю эти дни… Они согревают мою старческую душу в такие ненастные ночи, как эта, Алекс…

Я провел в гостиной миссис Симонс еще минут сорок, прежде чем смог наконец взять на руки задремавшую Тапиоку и вернуться к себе.

Перед тем, как снова отправиться в постель, я выкупал кошку в ванне с пеной, затем обернул в толстое махровое полотенце и положил рядом с собой. Утомленное животное тут же крепко уснуло.

На всякий случай я плотно прикрыл все окна в квартире, наполнил кормом доверху кошачью миску, после чего улегся в кровать поверх одеяла прямо в одежде. На часах, тихо щелкающих на прикроватной тумбе, стрелки показывали уже начало шестого утра. Не было никакого смысла пытаться уснуть – через тридцать минут мне нужно будет подниматься, чтобы принять душ и наскоро позавтракать, а затем ехать в участок.

Поэтому остаток времени до рассвета я провел, неподвижно лежа в постели и разглядывая колеблющиеся тени на потолке над своей головой. Проезжающие по аллее внизу редкие машины бросали оранжевый свет в бесконечные лужи на асфальте, а они в свою очередь отражали ущербное сияние в стеклах моей спальни.

Я слышал, что миссис Симонс так и не отправилась этой ночью в свою кровать. Ее гулкие шаги раздавались до самого рассвета, двигаясь то вперед, то назад, словно старушка бессмысленно бродила по комнате туда-сюда.

***

Погода с утра выдалась еще более скверной, чем была накануне. Я понял это, едва покинул холл собственного дома, очутившись под ледяной моросью, ниспадающей из густого, белесого тумана. Узкие улочки Вашингтона утопали в осенней сырости, и скрыться от нее было негде.

– Рид! – секретарша, ненадолго оторвав телефонную трубку от своей румяной пухлой щечки, подала мне привычный знак. – Майерс искал тебя.

Это означало, что у начальника полицейского отделения появилось дело для меня – что-то, что не рискнул бы распутывать больше никто.

За годы службы здесь за мной закрепилось амплуа «разгребателя дерьма». Если дело выдавалось слишком сложным и запутанным для рядовых следователей, то, в конечном итоге, оно неизбежно оказывалось на моем столе.

Наверное, это происходило потому, что я отличался куда большей дотошностью, чем остальные детективы из центрального участка. К тому же, у меня не было семьи и личной жизни. Это означало, что я мог не тратить время ни на что больше, кроме своей работы.

А еще я ненавидел бросать что-то, не доведя дело до логического финала. Вот почему, получив на руки очередную пухлую папку со спутанными показаниями свидетелей и загадочными обстоятельствами преступления, я фактически переставал спать по ночам, и с головой уходил в расследование.