Александр Варго - Оцепеневшие (сборник)

Саша бежит, растерянно озираясь по сторонам. Казалось, голос раздается отовсюду.

«Саша! Саша, помоги! Они совсем рядом!» – надрывается Ирма.

Внезапно он застывает, будто наткнувшись на невидимую стену. По асфальту, едва передвигая сломанные лапы, ползет Мася. Ее изжеванно-переломанное тело напоминает сочащуюся кровью гармошку. За умирающей кошкой тянутся липкие щупальца внутренностей.

Саша поднимает кошку на руки. Неожиданно задняя часть Маси отваливается и с влажным чавканьем падает на асфальт. Теперь в его трясущихся руках лишь половина кошки. На усах разорванной Маси крошечными рубинами блестят капельки крови.

«Возвращайся домой», – говорит кошка, и Саша вздрагивает – это голос мамы!

«Домой», – повторяет «мама», и он роняет жуткий обрубок на асфальт. Расплющенный рот кошки ухмыляется.

Вокруг все темнеет, и он летит в холодную пропасть…

В девять вечера Саша уже сидел как на иголках. Он рассчитывал, что мама уйдет в свою комнату и он незаметно выскользнет из квартиры. Но она, как назло, снова занялась готовкой, а прихожая располагалась как раз рядом с кухней, откуда все отлично просматривалось. Так что выйти незамеченным из дома пока не было никакой возможности.

Пока Саша лихорадочно перебирал вероятные пути решения проблемы, выход нашелся сам – мама пошла в туалет.

Не теряя ни секунды, он стремглав кинулся с рюкзаком в прихожую. Там Саша быстро нацепил кроссовки, надел кепку и, схватив ключи, кинулся к выходу. Взор парня на мгновенье остановился на другой связке ключей, болтающейся на крючке. Это был мамин комплект, и Ковалева внезапно осенила новая идея.

Прихватив ключи мамы, он выскочил за дверь и запер квартиру снаружи. Так что теперь открыть дверь изнутри было бы невозможно.

«Извини, мамуля, – думал он, торопливо сбегая по ступенькам вниз. – Потом ты меня простишь… Когда поймешь, зачем я это сделал».

Через пятнадцать минут Саша стоял у дома Ирмы. Окна на балконе были темными, но он смог разглядеть, что одна створка была раскрыта. Осталось всего ничего – забраться по дереву на уровень второго этажа и перебраться на балкон. Должно получиться.

Ковалев воровато оглянулся.

Хорошо, что балкон Ирмы располагался с той стороны дома, что выходила во двор, иначе его кто-нибудь обязательно бы заметил.

Неподалеку мелькнул силуэт мужчины, выгуливающего собаку. Он был увлечен разговором по телефону и не смотрел в сторону подростка с рюкзаком на спине.

«Надо все делать быстро. Очень быстро», – мысленно подбадривал себя Саша.

Вздохнув, он принялся карабкаться вверх по дереву. Мокрые листья щекотали его напряженное лицо, кора была влажной и крошилась, прилипая к ладоням. Вскоре он уперся коленом в ветку, которая была ближе всего к балкону. От раскрытого окна Сашу отделяло менее метра. Он придвинулся чуть ближе, держась рукой за ветви над головой. Если он сорвется, то наверняка сломает ногу… А то и обе.

«Где же Ирма? – кусая губы, с тревогой думал он. – Может, она забыла? Или вообще уже спит?!»

Он переместился еще ближе. Ветка чуть слышно хрустнула, как вдруг где-то в глубине квартиры зажегся свет, и на балконе появилась… Ирма.

Губы Ковалева сами по себе разъехались в широкой улыбке.

«Она ждала меня!»

Девочка приоткрыла створку.

– Давай, – возбужденно прошептала она.

Саша подался вперед, ветка угрожающе треснула.

– Быстрее! – поторопила его Ирма, и он, чувствуя, как опора уходит из-под ног, судорожно взмахнул руками, в последний момент ухватившись за отлив балкона. Отчаянно задрыгал ногами, подтягиваясь вверх.

Ирма, как могла, втягивала его внутрь. Наконец, отдуваясь и тяжело дыша, он ввалился внутрь.

– Ты пришел, – только и сказала Ирма. – Я боялась, что ты передумаешь…

Ее огромные глаза слабо поблескивали в темноте, и Саша, не в силах сдерживать себя, прильнул к девочке, стиснув ее в своих объятиях.

– Я же обещал, – сказал он ей на ухо, нежно убирая пряди густых волос. – Мы ведь навеки вместе, правда?

– Правда.

– Где они?

Ирма прикрыла окно.

– Мама в спальне, папа сейчас пойдет в душ. Как только он двинется в ванную, я дам тебе знак. Сейчас у нас еще есть минут пять.

– Почему не сейчас? – удивился Саша.

– Потому что сразу с двумя ты не справишься! – раздраженно проговорила она. – Сначала мать, потом отец!

Взволнованная и напряженная, она была просто прекрасной, и Саша не мог оторвать от нее любующегося взгляда. На Ирме была тоненькая ночная рубашка, почти прозрачная, но даже в сумерках он мог видеть, как сквозь ткань темнеют ее крошечные соски.