Алексей Июнин - Долгая здоровая жизнь

– Все правильно. Продолжайте, именно это я и хочу от вас услышать. Мы же с вами не сухие комментаторы, читателям будет интересно и важно все, что помогает погрузиться в атмосферу реализма. Продолжайте, Мария Борисовна.

– Вася пришел… Вернее сказать – его привезли на служебном автомобиле уже во втором часу ночи. На нем лица не было, представляете. Он был не просто бледным, он был серым. Я таким его потом видела только через десять лет. В гробу. – женщина поморгала, отгоняя завязавшиеся воспоминания об умершем супруге. – Вася держался за сердце, у него уже тогда было слабое сердце.

– Василий Васильевич рассказал вам о случившемся?

– Само собой. Он не мог уснуть, мы с ним сидели вот здесь, на этой кухне и он мне все рассказывал. Курил свои папиросы и рассказывал, а я ему не разрешала курить папиросы, у него сердце было слабое… А утром, не было еще и семи, как за ним приехала тот же самый «УАЗик» и он уехал в управление.

– Что он рассказывал?

Прежде чем начать длинный монолог, Мария Борисовна еще раз вздохнула и долго смотрела перед собой отсутствующим взглядом погруженного в далекие воспоминания человека. Глядя на нее, мне вспомнился мой прадед, рассказывающий о плене в годы Великой Отечественной войны и о том, как пытался уснуть в запертом железнодорожном вагоне с шестьюдесятью четырьмя живыми и тринадцатью мертвыми людьми.

– На его участке в пригороде Ведеска произошло страшное убийство, – говорила госпожа Чернова. – Убили семью из трех человек. Отца, мать и шестилетнего малыша. Сколько лет прошло, а меня до сих пор знобит от того, что рассказал мне муж. Когда он появился на месте преступления, там уже начали работать эксперты-криминалисты и следователи. Первой лежала убитая девушка, она лежала головой в прихожей, а нижней частью туловища – на кухне. Пять ножевых ранений груди, руки и шеи, но несчастная была еще жива. Ее руки, держащие рану на горле свело судорогой, она даже без сознания не могла разжать пальцы. Это ее и спасло… точнее – продлило агонию. Как бы то ни было – она была еще жива.

– Что могло бы свидетельствовать о том, что убийца – не профессионал? – заключил я, зная ответ лучше госпожи Черновой. Я относительно тщательно изучил материалы этого уголовного дела.

– Скорее всего.

– И тем не менее – его так и не нашли.

– Да, увы, его так и не нашли. Вася так и не дождался его поимки. А бедная девушка скончалась на операционном столе. Говорили, что она до последнего умоляла показать ей детей, ведь ей сказали, что с ними все в порядке. – Мария Борисовна надолго замолчала. Я смотрел на ее бокал с чаем и не торопил. – В зале лежал малыш, – наконец, продолжила госпожа Чернова. – Мальчик шести лет, изверг нанес ему три удара глиняным цветочным горшком по голове. Мальчик умер на месте. Главе семейства – отцу – можно сказать, повезло. Он был застрелен одним выстрелом.

– Каждый член семьи был убит разными способами. Что об этом говорил ваш супруг?

– То же самое, что и вы, Денис. Что убийца не был профессионалом. При этом у него было огнестрельное оружие, то-есть на дело он шел осознанно, подготовившись, он запланировал все заранее. Но что-то пошло не так и убийца стал применять подручные средства. Пистолет потом нашли в лодке в другом районе, но отпечатки на нем были совершенно непричастного подростка. Это была одна из немногих главных улик. Но, увы, она ни чем не помогла, только увела следствие в сторону.

– Вы сказали, что, по словам вашего супруга, умирающая девушка умоляла показать ей детей. Про одного вы рассказали. А другой ребенок?

– Была еще девочка, – тут у Марии Борисовны не выдержали нервы и покрасневшие глаза налились слезами. Извинившись, она долго вытирала их платком. Справившись с нахлынувшими эмоциями Мария Борисовна допила остывающий чай. – Ей был годик. Всего лишь годик. Она не пострадала. Извините, Денис, но я не могу об этом говорить. То, что рассказывал мне мой муж для меня слишком тяжело. Я до сих пор плачу. Тем более, что я не знаю подробностей, вам лучше поговорить с теми, кто занимался этим делом. А мой покойный Васенька не был следователем, он был обычным участковым и так уж получилось, что преступление было совершенно на его территории.

Геннадий Коростылев

Я приехал в село Кумоярское (Мартыновский район Ростовской области), где сейчас проживает Геннадий Николаевич, даже не будучи уверен в том, что он жив, ведь по словам Марии Борисовны Черновой, он уехал из Ведеска, в котором все произошло на следующий год после того кровавого преступления. В записной книжке Василия Васильевича Чернова был внесен новый адрес проживания гражданина Коростылева, но по словам Черновой запись была сделана во время переезда, то-есть почти двадцать пять лет назад, и уже тогда Геннадий Николаевич был пенсионером. Однако, оказалось, что гражданин Коростылев был жив и даже все еще проживал по адресу, нацарапанному участковым Черновым в своей записной книжке. Это был глубоко пожилой человек, не без труда обслуживающий самого себя и, по его словам, едва сводящим концы с концами. Он принял меня в своем старом скрипучем домишке, давным-давно не видавшим ремонта и, похоже, доживающим свои дни вместе с хозяином, шаркающим истоптанными тапками по потертым половицам и опирающимся на костыль, скрепленный гвоздем и синей изолентой. Я прошел в его дом, наполненный старыми и десятилетиями не используемыми вещами, расставленными и раскиданными по дому без какой-бы то ни было логики. Полы под моими ногами пронзительно скрипели. Скрипело все – двери, костыль, стул, на который я сел. Скрипел, казалось, и сам Геннадий Николаевич, делая короткие шажки, передвигаясь по своему дому как усталый призрак и ложась на кушетку, сославшись на слабость в ногах. Костыль он просто опрокинул на пол.