Маир Арлатов - Воскрешающая 5. В объятиях Хаоса. Книга вторая

Костры на поляне постепенно затухали. Становилось все темнее.

«Оланда…» – позвала я девушку.

Оказалось, ее сон не был таким уж крепким. Вздрогнув, она открыла глаза, затем огляделась.

«Я сейчас…»

Как я догадывалась, веревки не могли удержать пленницу. Оланда легко избавилась от них, но бежать прочь от лагеря не спешила.

«Скорее уходи»

Я беспокоилась, что те трое, что все еще продолжали сидеть у костра, заподозрят неладное. Они вспоминали собственные шутки над друзьями, смеясь от души.

– То, что он идиот мне доказывать не надо, – заявил тот, кто прикасался к девушке и, обращаясь к певцу добавил: – Он бы над зомби пошутил, вот на это бы я посмотрел.

– Они тоже идиоты, – ответил певец, – мы у них девку из–под носа увели, а ведь они заметили ее задолго до нас.

– Может, она им не нужна?

– Такая–то красотка? – усмехнулся третий собеседник. – Уверен даже бледнолицый от нее не отказался бы.

– Одного не понимаю, какой Хизтеронику от нее толк, – недоумевал певец.

– Что ж не спросил? Испугался?

– Заткнись! Завтра непременно спрошу, так и знай!

Приятели лишь иронично посмеивались, слушая его заверения, но раззадоривать певца не стали. Чувствовалось, что их отношения с вожаком дружескими не назовешь. Видимо доставалось им от него за провинности и доставалось крепко. Хизтероник в отличие от них не был проклят и в полной мере владел колдовской силой. Он сам отказался жить во дворце или хотя бы в городе. Возможно, излишняя самоуверенность отправила его в изгнание. Но он жаждал власти и получил ее над отвергнутыми, проклятыми изгнанниками, к которым открыто причислял и себя. Власть над нищими! Но разве он мог долго оставаться довольным своим положением?

Вместо того, чтобы убегать прочь, Оланда крадучись направилась к шатру Хизтероника.

«Ты куда? Возвращайся!»

«Не могу, у него мое оружие»

«Оланда, одумайся!»

«Лануф, не нервничай, – попросила девушка на удивление спокойным тоном. – Ты лучше скажи – он спит?»

Я заглянула в его шатер. Хизтероник спал на постели из сухой травы, укрываясь тонким покрывалом.

«Как младенец»

«Здорово! Я только на секундочку…»

Девушка осторожно сдвинула рукой ветви, закрывающие вход, затем бегло огляделась и по–кошачьи на четвереньках ловко проскользнула внутрь. В шалаше для глаз обычного человека ничего не было видно, а поскольку Оланда была ближе к простым смертным, она замерла в растерянности, столкнувшись с этой проблемой. Даже свет от костра не проникал внутрь.

«Где он?»

«В двух шагах перед собой», – подсказала я.

«А оружие?»

«Справа на полу»

Девушка медленно выдохнула, затем вытянув руку, стала двигаться вдоль ложа Хизтероника. Когда рука коснулась стенок шатра, она стала опускать ее все ниже и ниже к полу.

«Здесь, осторожнее»

Наконец пальцы девушки коснулись холодного лезвия кинжала. Оланда быстро сунула кинжал в ножны, затем взялась за другой, и тут вдруг спящий шевельнулся, напугав ее. Кинжал предательски выскользнул из руки и, падая, звонко ударился о какой–то камешек. Мы обе оцепенели, бросив взгляд в сторону Хизтероника…

Тот резко сел, и прежде чем Оланда бросилась бежать, грозно воскликнул, заставив ее замереть на месте:

– Стой или умрешь!

Сразу же в шатре зажегся фонарь, осветив перепуганную до смерти девушку.

– Как ты посмела…

Но ответить ей Хизтероник не дал. Внезапно он предстал перед ней, схватил за горло и, оторвав от земли, приподнял под самую крышу.

Единственное, что я успела сделать до возмущенных криков Хизтероника, оставаясь при этом невидимым свидетелем – установить защитное поле вокруг его шатра. Теперь уж охранники у костра не могли ничего увидеть, даже если бы в шатре от гнева Хизтероника засверкали бы молнии.

Поскольку ситуация требовала экстренного вмешательства, я пошла на огромный риск. В момент, когда Хизтероник начал обзывать девушку: «… воровкой, ничтожной тварью и т.д.», а также приступил к угрозам, обещая: «… вырвать ее сердце», я появилась под лиственными сводами шатра. Возникла во всем своем грозном величии с посохом в левой руке.

Хизтероник в тот же миг лишился дара речи. Он уставился на меня, как на самый страшный кошмар своей жизни, совершенно забыв о девушке. Оланда упала на траву, но тут же вскочила.

– Лануф, ты…

«Придется забрать его с собой», – строго сказала я.

Оланда перестала ощупывать шею и, прокашлявшись, с сомнением произнесла: