Алексей Алехин - Расщепленные. Книга 1. Ночной звонок

Однако, окончательно отдать себя в руки свалившемуся на него счастью он себе не позволил. А посему, подойдя к кабинету генерал-майора Петровского, максимально собрался и, набравшись решимости, постучал в дверь. Услышав отклик, Сергей по-офицерски выпалил.

– Здравия желаю, товарищ генерал-майор. Разрешите войти?

– Входи, майор, присаживайся. Чай, кофе.

– От кофе не откажусь.

Петровский организовал кофе и перешел к делу.

– Знаешь, по какому вопросу вызвал?

– Догадываюсь.

– Это упрощает процедуру. Значится так, моим приказом с сегодняшнего дня ты назначаешься исполняющим обязанности начальника следственного управления УВД по Восточному административному округу.

– Возражения?

– Никак нет.

– Вот и хорошо. Парень ты добросовестный и перспективный. Справки я наводил. Так что, поздравляю.

Петровский протянул руку, Сергей ответил. Рукопожатие оказалось крепким и уверенным, и характеризовало Михаила Степановича как человека, который не привык к отказам. Завершив официальную часть, Петровский перешел в наступление.

– Дело с бомбейским феноменом я забираю, ты должен это понять. Проявлять инициативу не советую. Вопросы?

– Вас понял, вопросов нет.

– Молодец, далеко пойдешь. Теперь о менее приятном. С похоронами Алексея Николаевича вопрос решен, не переживай. Завтра в десять утра на Ваганьковском кладбище. Негоже такому человеку блекло уходить, торжественная часть в полдень в Роял Холле, это рядом. Своим объявишь сам, пусть приходят все, кто пожелает. К вечеру только сообщи, сколько вас будет.

– Товарищ, генерал-майор…

– Можно просто Михаил Степанович.

– Михаил Степанович, мы планировали сами все организовать.

– Отставить! Никаких сами. Сергей, послушай. Алексей Николаевич мне тоже был не чужой человек. Мы с ним по молодости были сослуживцами, многое прошли. Отличный был офицер и замечательный человек. Жалко, когда так рано уходят такие люди. Не противься. Если хочешь, это мое личное решение. Так сказать, последнее, что могу для него сделать. Ведь я многим ему обязан, да и тебе он был дорог, я знаю. Так что, завтра достойно проводим старого товарища в последний путь. Согласен?

– Согласен.

– Ну, тогда, стало быть, все. Можешь быть свободен.

О личности Петровского Сергей был наслышан, но тот оказался еще большей сволочью, чем он себе представлял. Всего лишь одна единственная встреча оставила в душе Сергея несмываемый отпечаток отвращения к этому человеку, который стал его руководителем. И как с этим быть? Смириться и плыть по течению?

С другой стороны, теперь у него развязаны руки, а о карьере он никогда всерьез не задумывался. Светлая память об Алексее Николаевиче толкала на свершения, мысленно уговаривая не бросать начатое дело, чем бы это не обернулось. Так что, пропади оно все пропадом. В конце концов, у него теперь есть Катя, а, значит, все будет в порядке.

Вспомнив про Катю, и про то, что сказал Петровский об организации похорон, в ее усилиях уже не было смысла. Сергей позвонил ей и, вкратце обрисовав ситуацию, уговорил все бросить и приезжать в управление, в котором все уже знали о его назначении.

***

Старший лейтенант полиции Андрей Петрович Климов, двадцати семи лет от роду был простым парнем, ничем особо не выделялся, но службе отдавался без остатка, и каждый раз обижался, когда какое-нибудь интересное, по его мнению, дело отдавали более опытному сотруднику. За свои, без малого, пять лет работы он научился относиться к взаимоотношениям среди коллег, как к ролевой игре, и сам, порой подыгрывая, смог изучить характер и повадки каждого в коллективе.

Обладая невзрачной внешностью, ему легко удавалось расположить к себе собеседника, поэтому, когда Дроздов отправил на задание именно его, подобный выбор был обусловлен не столько проверкой молодого сотрудника, сколько немалым потенциалом Андрея. И Сергей Андреевич не ошибся на его счет. Старлей раздобыл по-настоящему интересную информацию, это было видно по выражению его лица, и, повинуясь внутреннему импульсу, Дроздов твердо решил дать этому парню шанс.

Глядя на него, Сергей Андреевич вспоминал свои первые годы службы, и, во многом узнавая себя, мысленно улыбался. Он думал о жизни, о том, какая же это все-таки школа. Как часто бывает, что старший товарищ, бывший сначала твоим учителем, затем другом, а когда уходит, вместо него появляется кто-то ещё совсем молодой, готовый впитывать опыт, и тогда уже ты сам становишься учителем.