Владлен Щербаков - Часть 1

Трайбера понесло. Обличитель брызгал слюной и махал пистолетом.

– Выбираете себе правителей, потом считаете, что их навязали. С удовольствием находите в них недостатки, вплоть до физических, зубы скалите. Какие, впрочем, зубы, так, корешки одни. Зато с языком все в порядке – готовы все складки вылизать, лишь бы платили чуть больше, чем на еду, и не заставляли физическим трудом заниматься. Презираете тех, кто ничего не меняет, ненавидите реформаторов. Зато на Сталина с Жуковым молитесь. Терпите издевательства властей и оправдываетесь – «разве иначе может быть?» Вы убеждены, что чиновник должен воровать и пусть ворует – у государства же, не у вас. Вы и сами у государства украсть не дураки – налоги скрыть, за проезд не заплатить. Государство для вас – карательный орган, который глупые ограничения навязывает и жить мешает. И в то же время не можете без него, без железной руки, без господ не можете. У вас же в крови подчинение. Проведут клоуны депутатские закон о профилактическом анальном сношении по субботам, скажем, с целью массажа простаты, так ведь с пятницы очередь занимать начнете, чтобы побыстрей освободится.

Дмитрий давно сидел на кресле вполоборота к окну. Утренние сумерки рассеялись, вид из окна обрел четкость. Мелькая в лесополосе, по дороге к санаторию двигался черный автомобиль.

Трайбер продолжал гримасничать и обвинять:

– А чтобы оправдаться перед собой, вы придумали себе особую душу – русскую необъяснимую. А душа просит водки. Залить глотку, в дурмане из подсознания животное по кличке «Отчаянная храбрость» выпустить, потравить мозг, а потом умирать с похмелья. Душа, понимаешь, широкая, требует! У вас и бунт потому бессмысленный и беспощадный от незнания что делать до отчаянного желания все разрушить и уничтожить, вот чтоб для радости, для души, а там хоть трава не расти. Это у вас вместо развлечения. А работой не тревожь! Работа для русских – стресс. Потому что работа рабская. Даже слова у вас однокоренные. Вы не представляете, что значит трудиться на себя. Не может такого быть и все тут! Мне же государство дало жилье, о здоровье заботится, хлеб дает и зрелища, защищает, в конце концов. Не дает оно ничего, только отнимает. И не государство, а кучка щекастых лицемеров, которые даже не скрывают, как им на вас наплевать!

На площадке перед крыльцом остановилась черная «Приора». Из нее стали выходить парни в черных одеждах. Один из парней с заднего сиденья вытащил за руку девушку. Кабанов сжал челюсти, даже с его места бала заметна размазанная тушь на Катином лице.

А Трайбер продолжал кричать:

– И менять вам что-то лень, потому что изменение предполагает действие, а действие всегда преодоление. Проще лежать, как свиньям, и хрюкать в корыто!

Здесь крик резко изменился, перешел в хрип:

– К чему такая нация, которая вырождается на глазах?

Трайбер выпучил глаза, затем скрючился и свалился со стула. Переволновался шеф.

Дмитрий бросился к скукоженному в приступе русофобу, вырвал из ослабевших пальцев пистолет.

– Все сказал? Не тебе, рожа немецкая, за наши беды горевать! Видишь, Бог знает, кому и когда помочь. Вот с его помощью и разберемся сами, глядишь, скоро.

Дмитрий поднял закатившего глаза шефа, приставил к его голове пистолет.

– Пошли друзей твоих удивим. И не рыпайся, сразу без умных мозгов останешься!

Под прикрытием полуживого тела Кабанов вышел на крыльцо.

– Никому не двигаться! Сейчас мы совершим обмен! – крикнул Дмитрий и стал спускаться по ступеням. Трайбер уже пришел в себя и передвигал ногами довольно споро, разве что тапочки растерял.

Бандиты стояли метрах в десяти, не решаясь что-либо предпринять. Катя всхлипнула, безуспешно попытавшись высвободить руку.

Дмитрий проговорил заложнику в ухо условия освобождения:

– Прикажи своим живодерам отпустить девчонку, передать ей ключи от машины и отойти на 50 метров.

– А если не прикажу?

– Тогда точно не узнаешь, что произойдет дальше. – спокойно ответил Дмитрий и, ткнув дулом в висок, добавил охрипшим голосом:

– Кончай из себя викинга корчить! Я вам сейчас такую эвтаназию устрою!

– Китаец, отпусти девчонку! Паштет, отдай ей ключи от машины!

Бандиты, бросая злобные взгляды исподлобья, повиновались.

– Отойдите на 50 шагов! – закончил командовать Трайбер.

Катя забежала Дмитрию за спину, всхлипывая, обняла, прижалась всем телом.

– Тихо, тихо, Катюша. Не прижимайся. У меня мужчина в заложниках, как бы ему моральную травму не нанести.