Владлен Щербаков - Часть 1

Дмитрий осмотрел кухню – предметов, как раньше писал в протоколах, представляющих интерес по делу, не обнаружил. В шкафах только пачка соли и упаковка лапши. Пустой холодильник отключен от сети. В углу справа от окна на подставке ровный слой пыли покрывал дощечку. Дмитрий осторожно поднял ее. Так и есть – образок. Положил на место – лежит, значит, надо так. Проследовал в комнаты. Одна, поменьше, была совершенно пуста. Покореженный линолеум хранил отметины мебельных оснований, пятнами выцвели обои. Интерьер комнаты с легкостью можно представить, но что это даст? В большой комнате мебель имелась. Диван, два кресла, стол, стенной гарнитур. Все предметы настолько бывшие в употреблении, что место им самое лучшее в дачном домике какого-нибудь пенсионера. В серванте вместо посуды стояли ряды книг. Дмитрий открывал провисшие дверцы, выдвигал ящики в поисках документов, записей, фотографий. Ничего, кроме застиранной одежды, старых газет и журналов. Просмотрел книжный ряд. Чем увлекался Андрей Горохов, 37 лет? Детективы советских времен выпуска, фантастика, приключения мушкетеров и жульверновских ученых – уровень старшего школьника. Да, еще несколько книг по эзотерике. Эти уже выглядели новее, но и там никаких записок и отметин. Надо признать, Инна оказалась права – ничего интересного в квартире брата не нашлось. Зато Дмитрий отметил следующее: слой пыли в комнатах и на кухне одинаков, значит, квартиру длительное время никто не посещал. Квартира в целом прибрана, ни бутылок, ни пивных баклажек, ни следов засохшей закуски – не вяжется картина с хозяином-алкоголиком.

Предположим, рассуждал Кабанов, хозяин ушел сам. Куда и за какой-такой лучшей жизнью? Ладно, продукты забрал с собой или выбросил, чтобы не тухли. Но зачем забирать, например, счета за квартиру, фотографии? Вероятнее всего, личные бумаги забрали черные риэлторы, они же и прибрались в квартире. Горохова или убили или спаивают в каком-нибудь гадюшнике. Убить вполне могли, после найти похожего мужика и оформлять сделку по гороховскому паспорту. Если убивали, вряд ли в этой квартире – и соседей мог криками всполошить, и следы крови не всегда замоешь, и от тела не так просто избавиться. Кстати, неплохо бы по соседям пройти, поспрашивать, кто к Андрею Горохову приходил, с кем дружил, где выпивал, кто наливал. А представляться будешь частным детективом Иваном Подушкиным? Да, вздохнул Дмитрий, без ксивы работать не умеешь. Можно, конечно, надеть оставшуюся с былых времен форму и представляться новым участковым – мол, пропал гражданин, сосед ваш, можете сказать что-нибудь по этому поводу. Да кому в таком доме дело до соседей? Надо друзей, собутыльников, в крайнем случае, искать! Человеку без общения никак, а уж под градусом языком потрепать про себя любимого первое дело. В рюмочную надо идти! Только придется наряд сменить на еще более демократический, заметил Дмитрий. Точнее, охлократический.

– Как прошло свидание, мой господин? – улыбаясь, спросил Трайбер.

Этим вечером он выглядел посвежее: чернота с глаз почти сошла, лицо порозовело.

– Не свидание, а встреча с клиентом. – сказал Дмитрий со значением.

– Проходи. Ужинать будешь? Тогда пойдем на кухню.

Дмитрий закрыл дверь, проследовал за рабом-приятелем.

– Только ты сам со своей диетой себя обслуживай. – Дмитрий в последнее время перешел к обычной пище, разве что от жареного отказался и от консервов.

– Конечно, сам, господин. Чай без сахара и сухарики, что еще остается язвеннику.

– Эх, не сладко тебе приходится. Спасибо, что вовремя тогда меня к врачам свозил.

За ужином Кабанов рассказал подробности встречи, поведал о своих размышлениях.

– Наверное, ты прав, – согласился с версией Трайбер. – Кто-то квартиру отжать пытается. Что делать собираешься?

– Связи искать, такого не бывает, чтобы пьяница своих корешей в возможность переселения не посвятил. Там, глядишь, имя, прозвище, название конторы и всплывет.

Дмитрий отхлебнул чаю, вздохнул.

– Только придется поработать. Я, когда из дома вышел, пошел круги наматывать, смотреть ближайшие питейные заведения – не поедет же алкаш в другой район города похмеляться.

Так вот, этих самых заведений в радиусе 300 метров аж четыре штуки плюс аптека, где самое ходовое лекарство – перцовая настойка. Там у дверей сброда не меньше, чем в рюмочных. Кто на лавке сидит, кто под лавкой храпит, деревья листьями шелестят над ними. Благодать. Оттуда на карачках по домам расползаются, как тараканы.