Мик Геррон - Мертвые львы

– Так ведь я – четыре! – возразил Ривер.

– А я не принимаю решения в песочнице. Или ты забыл? – Он нажал кнопку, извлек из компьютера диск и небрежно метнул его Ширли.

Диск вылетел за дверь.

– Ой, какой я неловкий. Подбери, пересмотри еще раз и отправляйся на поиски мистера Эл.

– Прямо сейчас?

– Нет, когда тебе вздумается. Конечно, прямо сейчас. – Он оглядел кабинет. – И остальным, по-моему, тоже есть чем заняться.

Кэтрин, изогнув бровь, посмотрела на Ривера и вышла. Следом за ней на выход потянулись и остальные, кроме Хо и Ривера.

– Я так и знал, что Картрайту захочется продолжить дискуссию, – сказал Лэм Хо. – Вот только не пойму, почему ты-то до сих пор здесь.

– Это мой кабинет, – напомнил Хо.

Лэм молчал.

Хо вздохнул и вышел.

– Ты ведь нарочно все это делаешь?

– Что?

– Да всю эту фигню: мол, завари мне чаю, принеси мне обед. Ты нас подначиваешь. Мы же тебе нужны. Ну, чтобы самому ноги не бить.

– Кстати, о ногах… – Джексон Лэм приподнял свои горизонтально и пернул. – И это я нарочно делаю. – Он опустил ноги. – С тем же эффектом.

Кто бы там что ни думал о поведении Лэма, в достоверности его пердежа сомнений ни у кого не возникало.

– Итак, – сказал он, ничуть не потревоженный своим токсичным даром, – если бы не Стэндиш, мы бы не ходили вокруг да около. Мы хотим быть в теме . Боже мой! Ну, в ее возрасте на месячные это не спишешь. Хотя, вполне возможно, она себя так проспиртовала, что могла и законсервироваться. Вот как ты считаешь?

– Я считаю очень странным, что ты так уверен в убийстве Боу, хотя патологоанатомическая экспертиза говорит, что у него отказало сердце.

– Это не ответ на мой вопрос, но так и быть, на этот раз прощаю. А вот еще один. – Лэм закинул правую ногу на левую. – Если хочешь кого-нибудь отравить, но так, чтобы этого никто не обнаружил, то каким ядом лучше воспользоваться?

– Я в ядах не разбираюсь.

– Слава тебе господи! Наконец-то мы выяснили, в чем ты не разбираешься.

Лэму всегда прекрасно удавался один поразительный фокус: он мог извлечь сигарету практически из ниоткуда, вскользь коснувшись ближайшего кармана. В противоположном кармане обнаружилась дешевая зажигалка. Ривер запротестовал бы, но табачный дым значительно улучшал атмосферу, и Лэм наверняка об этом знал.

– Между прочим, Лонгридж до сих пор не принес мне обед. Надеюсь, этот несчастный ушлепок не забыл о моем поручении.

– А, ты все-таки помнишь, как его зовут, – сказал Ривер и сразу же об этом пожалел.

– Черт возьми, Картрайт, – вздохнул Лэм. – Вот кому из нас теперь должно быть стыдно, а? – Он глубоко затянулся сигаретой, и оранжево тлеющий столбик пепла вырос на целый сантиметр. – Завтра я задержусь. У меня дела. Ну, ты понимаешь. – За облачком табачного дыма его глаза превратились в щелки. – И поосторожнее спускайся по лестнице. Шею не сломай.

– Не спускайся, а поднимайся, – напомнил ему Ривер. – Мы же в кабинете Хо.

– Картрайт?

Ривер замер в дверях.

– Ты не хочешь узнать, как умер Дикки Боу?

– А что, ты мне скажешь?

– Если поразмыслить, то причина его смерти вполне очевидна, – сказал Лэм. – Убийца использовал яд, не оставляющий следов.

Яд, не оставляющий следов, думал Ривер Картрайт.

Ой, да ради бога!

В метро рядом с ним села хорошенькая брюнетка, при этом ее юбка сдвинулась вверх по бедрам. Почти сразу же они заговорили, вышли на одной и той же станции, помедлили у эскалатора, обменялись телефонами. Ну и покатилось: вино, пицца, постель, отпуск; первая квартира, первая годовщина, первый ребенок. Пятьдесят лет спустя они с благодарностью вспоминали свою жизнь. Потом умерли. Ривер потер глаз кулаком. Сиденье напротив освободилось, туда села женщина, взяла за руку мужчину рядом.

Со станции «Лондон-Бридж» Ривер поехал в Тонбридж, где обитал его дед, будто на территории, аннексированной в ходе битвы, тянувшейся всю жизнь. Там С. Ч. ходил по магазинам, покупал газеты, молоко и прочие продукты, перемигивался с мясником, пекарем и почтмейстершей, и никто из них даже не подозревал, что через его руки прошли сотни жизней, что он принимал решения и отдавал приказы, которые иногда меняли ход событий, а иногда – что гораздо важнее, как сказал бы он сам, – обеспечивали их неизменность. Все кругом считали, что до пенсии он служил кем-то в Министерстве транспорта. Он выслушивал все жалобы на местное автобусное сообщение и добродушно брал вину на себя.

Иногда Ривер задумывался, какие же горы надо было свернуть, чтобы обеспечить неизменность положения дел.