Анита Слэш - Спокойной ночи, детектив Саммерс!

– Давай-ка сразу договоримся – это ни разу не свидание! Ты мне не нравишься! И твои намёки тоже! Понял?

– Понял-понял, детектив! – Кевин поднял руки, словно сдаваясь. – Это не свидание, и я тебе даже не нравлюсь! Договорились!

Они вышли из машины и зашагали к входу на стадион. Оказавшись в толпе желающих попасть на матч, Кевин заговорил:

– Я ведь вижу, что ты мне врёшь. Не нервничай, не собираюсь я сцену закатывать, – поспешил он успокоить Джона, заметив, как тот нервно вздрогнул от его слов. – Я ведь нравлюсь тебе. И намёки мои ты не пресекаешь на корню. И если всё дело не во мне, то я согласен подождать.

Они оказались в толпе, и Кевин взял его за плечо, чтобы не потеряться. Он шёл сразу за Джоном и тот слышал его негромкий голос.

– Ты мне очень нравишься, Джон. И я понимаю, что ты из-за своей работы совсем дёрганным стал. Не надо делать мне никаких одолжений. Если ты не хочешь сейчас отношений, так и скажи. Я и сам ещё толком не понимаю, чего хочу.

Они остановились. Джон продолжал прислушиваться, но Кевин молчал. Стоял за спиной так близко, что его дыхание опаляло шею. В голове всколыхнулись фантазии: о горячих ладонях, о поцелуе, – и Джон не стал себя сдерживать. Он одной рукой придержал Кевина, не давая тому отступить назад, прильнул к нему спиной, повернулся и, ткнувшись носом в щёку, поцеловал.

– Всё хорошо, – шепнул он.

Джон развернулся обратно, успев разглядеть в «странном» взгляде новые нотки: растерянность и какую-то странную радость, как будто бы опечаленную. Может, опечаленную его постоянными отказами и потому такую неявную.

Джон выбросил эти мысли из головы. Он сделал первый шаг. Он согласился на эти отношения. Хотя он и понимал, что не успокоится, пока не узнает о Кевине всё. Пока не разгадает секрет его оговорок, странных взглядов и не слишком откровенных жестов.

Эти мысли ушли ещё легче, их прогнало всего одно прикосновение – лёгкое, почти невесомое прикосновение губ к его волосам, и одно слово, сказанное шёпотом:

– Спасибо.

Гул в ушах нарастал, голоса сплетались в непрестанный злобный гвалт, и Томас не мог больше терпеть – он вышел на охоту.

Детектив Джон Саммерс был в тот вечер навеселе: ещё бы Том сам напоил его, как следует. Последние пару бокалов он добавил "за счёт заведения". Когда смена Тома подошла к концу, Джон Саммерс еле стоял на ногах. Том понимал, почему его детектив вдруг решил напиться: Сан-Франциско застыл в ожидании очередного убийства. Все ждали Тома. Все знали, что он сделает и никто не мог бы его остановить. Тем более этот жалкий детектив, который и так никогда бы его не поймал.

Том медленно шёл за Джоном в сторону его дома. Сначала до угла по Бей-стрит, затем два квартала вниз по Стоктон, и вот уже Честнат-стрит, забитая маленькими ухоженными домиками.

Том ненавидел Честнат-стрит. Ненавидел эти разноцветные домики, наполненные уютом и людьми. Теми, кто тратит свою жизнь впустую. Ненавидел этих людей. За то, что они все не такие, как он.

А ещё Том ненавидел детектива Джона Саммерса.

Ну почему тот никак не мог позвать его к себе? Вечно юлил, отказывал, уходил, прячась за рабочими обязанностями и неуклюжими оправданиями. Том был настойчивым и доступным, но детектив словно бы нарочно держал его на расстоянии. Том крепко сжал кулаки в карманах. Как же он ненавидел! Приходилось всё делать самому. В который раз…

Джон медленно плёлся по тротуару, Том следовал за ним на некотором отдалении.

Детектив Джон Саммерс жил своей жизнью, регулярно звонил маме и работал без отгулов и опозданий. Он был простым человеком. Слишком простым, чтобы так усложнять Тому жизнь. Но он делал это! А Том ведь хотел так мало: сблизиться, чтобы убить. Разве это так много?! Том скрипнул зубами.

В голове шумело, заставляя его морщиться и искать выход для боли. Оставалось немного, они уже были близко.

Джон дошёл до дома, залез в карман и выудил оттуда связку ключей. Тяжёлое дыхание детектива Том слышал, даже находясь далеко от него, за пару домов. Джон прислонился головой к двери, пару раз вяло ткнул ключом в замочную скважину – не попал, уронил ключи …и захрапел.

Том склонил голову набок, не веря собственным ушам. Детектив Джон Саммерс, тот, кто пытался его поймать и обезвредить, опора и защита, последняя надежда беззащитных жителей Сан-Франциско спал крепким сном в пьяном угаре. Том подошёл. Да, ошибки быть не могло: Джон спал. Его храп разносился по безмолвной Честнат-стрит и гас где-то далеко вдали. Том достал нож. Один удар, и он свободен: пропадёт гул голосов в голове, пропадёт ненависть, Том испытает счастье! Он должен испытать счастье, ведь только он его достоин!