Виктория Чуйкова - Сундук Пандоры

– Завтра… Прости… Завтра…

Уже через минуту она стояла у своего окна и наблюдала, как он, став в центр света, падающего из ее окна, улыбается. Без сарказма и превосходства, без былой иронии, которую он не скрывал к окружающему его миру. Он был счастлив и Влада это чувствовала.

– Ты уже дома? – слова Миры привели ее в чувства.

– Угу! Ушел. И чего понеслась, как…

– Ну, ушел и ушел. Завтра спросишь.

– Завтра. – повторила Влада и спряталась в ванной комнате, надеясь, что сестра ничего не заметила, что не выглянет в окно, что Гера ушел… – Что-то очень много у меня недосказанности. – бурчала она, обливая себя горячей водой. – Что-то уж очень много…. Я погружаюсь во все это, бездумно, как ненормальная, не думая о последствиях. Господи, да что же это со мной?! Ой, папочка!

Ей действительно, в первую очередь, было стыдно перед отцом. Она всегда восхищалась его рассудительностью, верностью и преданностью семье. Ей постоянно мечталось о таком муже, она ждала такой любви, тех ухаживаний, которые отец оказывал матери. А тут, вдруг, в такой запутанной ситуации, поцелуй. И он ей понравился!

Вода помогла. Из ванной Влада вышла уже успокоившись. А тут еще и Мира постаралась, заварила горячий чай. Влада очень любила держать в ладонях горячую чашку, она обожала греть ладошки, в такие минуты мысли становились яснее, сомнения удалялись, находилось решение самым трудным вопросам, которые возникали в ее возрасте. Так случилось и сегодня. Закончив чаепитие, сестры взялись за ноуты. Мирослава готовить доклад, с которым на выходные должна была уехать в другой штат, на очередную конференцию. Владислава же, отогнав сладость поцелуя, восстановив в памяти одну из ночей, снова принялась вытаскивать из недр мировой паутины сведения о Пари. На этот раз она не просто сделала закладки, она создала папку, отправляла в нее заметки, прочитывая их и удаляя все не нужное, как она считала – надуманное. Затем засекретила папку и, как ей не хотелось выглянуть в окно, легла спать, в ожидании очередного сновидения. Видений не было. Она замечательно выспалась. Первой собралась и решительно пошла на встречу с Германом. Сегодня ей было, что ему предъявить, как и задать конкретные вопросы. Не получилось. Герман возникал возле нее так неожиданно, осыпал горячими поцелуями и исчезал, прежде чем Мирослава или кто из учителей, появлялись рядом. К вечеру он осмелел, пошел провожать Славок и тут не упускал момента, чтобы поцеловать Владку, едва внимание сестры было чем-либо захвачено. Наутро, Владислава, опять-таки не смогла серьезно поговорить с ним. Едва они с сестрой вышли из дома, как он появился на их пути, сияя как медный пятак, преподнося им небольшие презенты, в честь приближающегося Рождества. А дальше – еще сложнее. Он дал Владке новое имя, да еще преподнес это так, что она не только не воспротивилась, а даже наоборот, растаяла в его объятьях. «Канарейка»! – произносил он с особым вдохновением, прям в ухо, после очередного мимолетного поцелуя. Не громко, а именно шепотом, как бы показывая – это их тайна. Оставаясь без его присутствия, Владислава ругала себя за слабость и краснела от того, что входила во вкус. Ей не просто нравились его прикосновения, она уже жаждала их. Два головокружительных дня. И ни одного слова сестре, ни одного сообщения родным. Нет, она все так же связывалась с семьей, но упорно, сама не понимая отчего, игнорировала делиться личным счастьем. Ночью, перед тем как заснуть, объясняла себе свое поведение тем, что не уверена в искренности их чувств и что утром, обязательно, серьезно поговорит с Германом. И так каждый день в течении недели.

В последний день перед рождественскими каникулами Герман не показался. У них не было совместных занятий, и это не должно было Владу удивить, но ведь и на неделе у них редко совпадали лекции, а он был рядом. Влада выискивала его в толпе, но тщетно. Сначала у нее пробудилась паника, мол, все, наигрался. Присутствие сестры сдержало от глупостей. Она не заплакала, хотя и хотелось, не бросилась его искать. Через час она задышала ровнее и уже спокойно относилась к его отсутствию. Еще через полчаса она ощутила забытую легкость и снова выстроила ряд вопросов, которые ее мучили. Более того, именно сегодня, перед завтрашним отъездом Миры на конференцию, она намеревалась, за вечерним чаем, поделиться с сестрой рождающимися чувствами к Герману. И снова не удалось. Едва она осталась одна в комнате, как услышала стук в окно. Подошла. Герман стоял под окном, и умело бросал камушки. Махнув ей рукой, направился к входной двери. И она, на пальчиках, чтобы сестра не услышала из ванной комнаты, открыла дверь и оказалась в его власти. Страстный, обжигающий поцелуй вскружил ей голову. И даже когда Герман заговорил, Влада не могла открыть глаз, слушала его, сильней прижимаясь к его горячему телу.