Джон Харт - Чужая воля

Оказавшись в пределах городской черты, Френч двинул мимо жилых комплексов и торговых зон в деловой центр, где вырастали здания по двадцать и тридцать этажей, а тротуары были полны народу. Рестораны переполнены, равно как ночные клубы и бары. По четырехполосной главной улице медленно курсировали автомобили, прежде чем развернуться и проделать это снова. Его интерес заключался в основном в том, чтобы просто миновать ее, но множество опытных настороженных глаз все равно находили его тяжелый седан, словно на борту было крупно написано «коп».

Углубившись в город, на подъезде к полумильному отрезку заброшенных фабрик, построенных в конце восьмисотых годов, Френч замедлил ход. Городские власти уже пытались вдохнуть в этот район новую жизнь, в порядке эксперимента перестроив часть зданий в жилые комплексы и кондоминиумы, но ожидаемого наплыва хозяев и съемщиков квартир так и не произошло. Строения вокруг в основном пустовали. Здесь была пара-тройка ночлежек, студии неудавшихся художников, кое-какие промышленные склады. Здание, которое ему требовалось, располагалось на дальнем углу наихудшего квартала, так что подкатил он потихонечку и вышел из машины на некотором расстоянии от него. Между редкими уличными фонарями разливалась непроглядная тьма, и лишь там, где на погрузочных платформах и растрескавшихся бетонных крылечках кучковались какие-то ханыги, поблескивало битое стекло и тускло светились огоньки сигарет.

– Кто-нибудь видел Джимми Хукса? – Подходя к компашке подобных типов, которые устроились на погрузочной платформе, вытянув ноги и прислонившись спиной к кирпичам, Френч показал свой полицейский значок. Сидящие его увидели, но даже не озаботились спрятать иглу. – Эй! Джимми Хукс. Ты видел его?

Один из торчков повернул голову и медленно сморгнул. Френч протянул десятидолларовую купюру.

– Отдам первому, кто скажет.

– Э-э, мужик, я вроде как видел его…

– Только не ты! – Френч знал этого малого, соврет – недорого возьмет. – Вот вы двое. Джимми Хукс. Я не собираюсь замести его. Просто надо поговорить.

Он вытащил еще пятерку, и все трое наркоманов дружно ткнули пальцами на старую фабрику через дорогу.

– Если соврали, я вернусь. Отберу и деньги, и ширево.

– Да ты чё, мужик! Все по-честному. Джимми Хукс. Прямо вон там.

Френч бросил им банкноты и двинулся через дорогу, ступая по битому стеклу и не сводя глаз с двери полуподвала, полускрытой в темной нише с тремя ведущими вниз ступеньками. Возле нее ошивались две какие-то девицы. Проститутки, подумал он. Увидев его, они сразу разделились. Френч дал им спокойно уйти. За открытой дверью увидел матрасы, старые диваны, на полу оплывал огарок свечи.

– О… мистер коп!

Приветствие последовало от наркота, настолько тощего, что хороший ветерок поднял бы его и унес прочь. Тот лежал на диване, босиком, без рубашки и явно под кайфом.

– Я ищу Джимми Хукса.

Наркоман показал в сторону длинного темного коридора.

– Он один?

– Да, блин, мужик…

Наркоман расслабленно ухмыльнулся, и Френч понял: «Нет, не один». Пройдя по коридору, он обнаружил еще несколько комнат и еще больше наркоманов. Френч был слишком вымотан, чтобы испытывать хоть какие-то чувства, но некая пружина внутри него взвелась немного туже.

В задней части здания коридор загибался вправо и упирался в стальную дверь под голой лампочкой. Взявшись за рукоять револьвера, Френч дважды постучал.

– Полиция! Мне нужен Джеймс Мэннинг, он же Джимми Хукс.

Будь это задержание, за спиной у Френча сейчас стояли бы люди, равно как у черного хода и в переулке снаружи. Хотя Мэннинга никогда еще не забирали за распространение. Больно уж хитрый тип, больно уж скользкий…

– Ну давайте уже, открывайте!

Он барабанил в дверь, пока не скрежетнул металл и внутри не сдвинули засов. Дверь приоткрылась на длину цепочки и показался кусок лица – бледная кожа, темный равнодушный глаз.

– Ордер. – Это не прозвучало вопросом.

– Передай Джимми, что это детектив Френч; мне нужно кое о чем поговорить.

Голова отвернулась в глубину комнаты.

– Йо, ну как ты и говорил!

– Так впусти человека.

Дверь захлопнулась, загремела цепочка. Когда дверь открылась вновь, перед взором Френча предстал Джеймс Мэннинг, который полулежал в кожаном кресле, заложив руки за голову и вытянув перед собой скрещенные ноги. Лет сорока пяти, местный, на вид – то ли хиппи, то ли гопник, то ли «вечный студент», сразу и не поймешь. Определить расовую принадлежность и возраст стоящего рядом с ним типа было бы и вовсе затруднительно. Наркотиков, оружия и наличных Френч в комнате не приметил. Все это явно имелось в здании, но у других людей, в других помещениях.