Тереза Дрисколл - До самой смерти

Наконец-то выключает радио, выходит из машины, снимает солнечные очки.

– Ну, как тебе?

– Что именно? Я не понимаю. О чем ты говоришь?

– О домах!

Салли продирается через крапиву к ближайшему, футах в двадцати от дороги. Мотает головой, чтобы я следовала за ней.

Перед нами стоят в ряд четыре обветшавших дома. Окна в основном побиты, кое-где заколочены. Домики маленькие, с соломенными крышами, могли бы быть довольно милыми, похожими на игрушечные, но в данный момент совершенно непригодны для жизни.

– Ну как? – повторяет Салли.

– Не понимаю, о чем ты.

– Разве они не прекрасны?

Я снова смотрю на домики и пытаюсь понять, что, черт возьми, происходит.

– Ну, могли бы быть довольно хорошенькими, наверное, только очень много работы. А что?

– Я их купила, Бет! Все четыре!

Салли нарочно отводит взгляд, чтобы не видеть моей первой реакции, и начинает продираться сквозь крапиву и ежевику к задним дверям.

Я следую за ней, сожалея, что не приняла совет про старую одежду всерьез.

– Купила?.. Ты только что потеряла работу, Салли! Как? На какие деньги?

– Набралось – пособие по увольнению, наследство от отца. Прекрасное вложение, правда?

Сзади дома выглядят еще хуже. Маленькие садики с полуразрушенными туалетами. В крышах дыры, я даже боюсь представить, как постоянные осадки отразились на внутренней отделке.

Салли, которая живет в центре Плимута в квартире, отделанной на заказ, со специальным холодильником для вина и двумя ванными, не иначе как с ума сошла! Или опять начала пить, как в то ужасное время после потери ребенка? Разумеется, если бы цены на недвижимость росли, это была бы выгодная покупка, но сейчас ситуация на рынке слишком нестабильная. Правила ужесточаются – покупать для сдачи занятие не для слабонервных.

– Пойдем! Зайти можно отсюда. У меня есть ключ, хотя, честно говоря, он и не нужен.

Салли отдвигает болтающуюся дверь в средний дом и, убирая с дороги паутину, продвигается внутрь.

– Почему бродяги не поселились? – удивляюсь я. – Имели полную возможность…

Пробираюсь сквозь паутину вслед за подругой и понимаю причину. Из-за протекающей крыши прогнил пол, и стоит запах – до боли знакомый.

– Фу, ну и вонь! Совсем как…

– …в школе, – улыбается Салли. – Запах уйдет, когда мы починим крышу. – Она хлопает рукой по стене. – Настоящий камень!

– Кто «мы»?

– Я договорилась с бывшим хозяином, он поможет с основной работой.

Салли ведет меня сквозь кухню в гостиную.

– Смотри! Настоящая хлебная печь! Чудом не стащили, видишь? – Салли стирает толстый слой пыли с печи, притаившейся в глубине камина. – В остальных домах камины замурованы. Там давным-давно налепили эти ужасные электрокамины. Впрочем, очаги наверняка остались, нужно только убрать кладку.

Салли рассуждает, будто и правда разбирается в вопросе. Что странно. Ну хорошо, она земельный инспектор и кое-что знает о недвижимости. Однако ей и в голову не приходило заниматься благоустройством самой – тем более старинных построек. Она специализировалась на квартирах, купленных для сдачи, и комнатах в студенческих общежитиях. Современные дома, четкие условия аренды.

– А почему хозяин продает? Я не понимаю.

– Залез в долги. По уши. Денежных поступлений сейчас нет, пришлось отказаться от этих домов ради пары новых больших проектов.

Рассказывая, Салли взбирается на подоконник и сидит, болтая ногами.

– Салли, ты, как никто другой, понимаешь, что сейчас творится с ценами…

– Вот именно! Только поэтому я и потянула покупку. Будь рынок постабильней, не видать мне домов. Владелец хотел выставить их на аукцион, но я услышала по сарафанному радио и внесла залог наличными.

Салли улыбается от уха до уха.

– Ты потратишь все наследство! На ремонт нужно целое состояние! И потом – соломенные крыши ни один агент не застрахует! Сколько…

– Ох, Бет! – качает головой Салли. – Не волнуйся. Порадуйся за меня. Пожалуйста!

Я пытаюсь натянуть улыбку, однако Салли права – я волнуюсь. Очень. Представляю, как сгорает выплата по увольнению. Накопления. Наследство. Прикидываю, как убедить Адама отдать мастерскую под жилье для несчастной подруги. Разорившейся. Бездомной.

Салли пользуется паузой и спрыгивает с подоконника.

– Пошли на улицу! С задних дворов видно море! Только посмотри! Разве не прелесть, Бет?

Мы заворачиваем за угол каменной пристройки. Тут я вижу его. Не море, а дерево. Очень красивую магнолию. Ее не видно с дороги.