Денис Игумнов - Генератор Чудовищ

– Двадцать лет назад этот ролик вызвал бы фурор, а сегодня это обычная хорошая работа с обратной связью. Прикольно, не более. Процессор через камеру получает информацию о внешнем мире и дополняет графику мультика внешними подробностями. Видео переходит в компьютерную анимацию. Всё просто, – объясняет мне Валя участие в ролике персонажей, словно списанных с наших образов.

– Что-то я не слышал о таком.

– Просто не интересовался. Подобными программами профессионалы заняты уже два с половиной года.

На улице стемнело. Что-то рано. Небо затянуло тучами, обычно краснеющее на закате солнце исчезло, а городское освещение так и не включилось. В окнах домов тоже света нет, все глядят в никуда, отражая пустоту и черноту. Люди пропали. Город опустел. Непонятно.

Отвлекшись всего на пару секунд, вновь возвращаюсь к планшету. На нём с героями на скамейки начинают происходить изменения. На них камера смотрит чуть сверху и сбоку. В реальности там, где должна висеть видеокамера, глухая кирпичная стена дома. Парни в ураганном темпе линяют, сбрасывают шкуру анимационного рисунка, превращаясь в нас настоящих, снимаемых в реальном времени со стороны. Мы оба невольно поднимаем головы и смотрит туда, где может быть спрятана скрытая камера. Стена, простая стена, никаких камер, никаких приспособлений. Мне становится не по себе, да и Вальке тоже. Вижу, как его физиономия вытянулась в дезориентированный происходящим баклажан.

– Смотри чего творят. А? – удивляюсь я.

Наши взгляды перескакивают с экрана на стену и обратно. Пинг-понг глазами. На улице темнеет ещё сильнее, вокруг нас сгущается по-настоящему ночной мрак. Мою лодыжку обжигает холод чужой пятерни.

– Ай! – вскричав от неожиданности, я вскакиваю. Планшет летит в одну сторону, я отпрыгиваю в другую.

Под лавку заползло нечто, плохо воспринимаемое моим сознание. Лохмотья человека. Это, по определению, не может быть живым. Но оно скребётся, тянет ко мне обглоданные червями руки, скрипит остатками зубов и гнусаво ноет.

Не хочу смотреть, а замечаю мельчайшие подробности ожившего разложения. Тут же рядом пыхтит Валя. Занятый собой я не заметил, что и на него навалился оживший труп. Труп жаждет добраться до его горла, а Валя не даёт, активно отбиваясь. Вернувшись к деятельному восприятию действительности, я помогаю другу избавиться от истлевшего мучителя. На поверку он оказывается до невозможного лёгок и мерзок. Мои пальцы входят ему под рёбра, проникая в вонючую слизь, я хватаю его за кости и отталкиваю в сторону. Он падает в глубокую яму, а мой покойник выползает из-под лавки, устремляясь к нам. Да он не один такой! К нам из парка, ставшего кладбищем, идут грязные люди с жуткими лицами. Некоторые вообще не имеют лиц. Мертвецы! Как в долбанном ролике на планшете. Восстали из могил и прут против людей. Пока они не спешат, бредут по тропинкам и аллеям бывшего парка, медленно приближаясь к выходу из него. Тех двух, что на нас напали, можно считать разведчиками. Первыми проснулись, оказавшись в безымянных могилах за оградой кладбища, первыми напали.

Одурев от страха, бегу, перепрыгивая неизвестно откуда взявшиеся кучки свежей земли, обломки дорожного покрытия. За мной пыхтит Валя. Перед нами, там, где раньше был бордюр, разевает свою пасть широкая вытянутая в колбасу канава. С разбегу преодолеваем препятствие. Зубы стучат, глаза на лоб, пальцы дрожат.

Привычный для нас с детства облик Крематорска разительно изменился. Перемены коснулись всего урбанистического пейзажа. Мало того, что ни в одном окошке не горит свет, так ещё и похолодало. Температура с комфортных восемнадцати градусов – по ощущениям, снизилась до всего пяти. Солнце зашло на полтора часа раньше. Дверь магазина, где я покупал хлеб, а тесть Вали затаривался пивом, открыта настежь. Забегаем туда. Требуется проверить, вдруг Петру Егорычу нужна помощь. Внутри никого нет: поломанная мебель, пыль толстым слоем, будто и не было четверть часа назад там покупателей, выбирающих товары, ласковых лучей заходящего солнца, решившего заглянуть в супермаркет перед сном, запахов свежей выпечки и зажаренных на гриле до хрустящей корочки цыплят.

– Валим отсюда, – говорю я Вале. – Слышишь, за нами идут. – От ворот бывшего парка слышно шум приближающихся шаркающих шагов, звуки глухих падений, чавки. – Ты на машине?

– Что? А?.. Да, на машине… – Валя не отошёл от первого шока. Тормозит. Я его знаю хорошо: долго запрягает, да быстро едет. Сейчас иней первого страха растает, и он начнёт действовать.