Ольга Мельникова: Прячься от меня

– Ты сам знаешь, что дома при детях я не собираюсь это обсуждать.

– Хорошо. Главное, успокойся, мы обязательно решим это.

Но ужин закончился натянуто. Оба держали лицо. Тед продолжал перекидываться приветствиями со знакомыми, улыбался, но Джен надеялась, что он думает над ее словами и хоть немного сочувствует ей. Она надеялась, что в машине Тед скажет: «Ты права, никому не позволено так обращаться с моей женой. Завтра же заеду к мистеру Дэвису и поговорю с ним о поведении его сына».

Но когда они сели в машину, Тед, насвистывая, повернул ключ в замке зажигания и собрался выезжать с парковки. Джен вскипела:

– Постой! Ты обещал поговорить!

– О чем? – искренне удивился Тед?

– Ты убиваешь меня, Тед! Ты что, забыл? О Майкле, о том, что он подонок и мерзавец, и с этим надо что–то делать!

– Джен, не порти вечер. Мы прекрасно провели время. Забудь всю эту чушь, что ты придумываешь о других, – едва сдерживаясь, сказал Тед. – Лучше посмотри на себя. Ты заводишься на пустом месте, накручиваешь меня, пугаешь детей своим поведением. Тебя все раздражает, тебе все не так. Не нравится сосед, не нравится ресторан, не нравится еда. Ты вредишь себе, а заодно и меня мучаешь и изводишь.

Тед помолчал, едва справляясь с обидой, но пересилил себя и продолжил говорить с искренним теплом в голосе:

– Давай ты постараешься взять себя в руки? В следующий раз, когда пойдешь к доктору, может быть, он выпишет тебе что-то новое, чтобы стало легче? Хочешь, съездим на консультацию вместе. И не плачь, прошу. Мне так больно от твоих слез. Ты знаешь, я все сделаю, лишь бы тебе было хорошо.

Он искоса взглянул на нее, протянул было руку, чтобы обнять, но понял, что лучшее ее пока не трогать. Минут пять они сидели молча и неподвижно, лишь двигатель автомобиля ровно рокотал. Потом Тед нажал кнопку радио, словно поставив точку в разговоре. Салон взорвался модной ритмичной мелодией. Автомобиль гладко тронулся с места.

Но в Джен бушевала злость. Она яростно сжимала и разжимала пальцы – так ей хотелось вцепиться в спокойное красивое лицо мужа и расцарапать его в кровь. Мысли мутились от бешенства, и ей показалось, что они слишком быстро доехали до дома миссис Эткхан.

Тед припарковался под фонарем, присмотрелся к Джен:

– Милая, ты посиди в машине. У тебя тушь размазалась.

Джен непослушными трясущимися руками вынула из сумочки салфетку, пудреницу, стала вытирать разводы. Она не плакала, почему же косметика поплыла?

Тем временем Тед уже стоял на крыльце миссис Эткхан и весело рассказывал ей, как чудесно они провели время. Келли держала его за правую руку, а Мейсон за левую. Это была картинка, от которой щемило сердце – так мило выглядела вся троица. А Джен сидела в машине, встрепанная, издерганная. Снова в стороне от семьи. «Это все он, – подумала Джен, – все из–за него. Но я не собираюсь больше это терпеть».

Усевшись сзади, дети принялись болтать, перебивая друг друга. Тед ласково сказал: «Тихо, ребятки, мама устала». И они моментально угомонились. Он знал, как с ними обращаться, этого не отнять. Мог договориться с ними о чем угодно. У Джен дико разболелась голова, в висках стучало, перед глазами все плыло.

Ей показалось, что они добирались от дома соседки целую вечность, хотя на самом деле дорога заняла не больше трёх минут. Машина заехала в гараж, все вошли в гостиную. Любимая комната придала Джен сил, она почувствовала себя лучше.

– Тед, мы так и не решили… насчёт Майкла…

– Мы все решили, милая. Иди спать, завтра ты почувствуешь себя лучше.

Внезапно Джен услышала дикий яростный крик и не сразу поняла, что происходит. Крик исходил от нее самой: «Я пока еще в своем уме! Зачем ты так со мной!»

В голове у нее бился пульс, она слышала шум собственной крови. Окружающее доходило до нее словно через толстый слой ваты, и ей казалось, что она двигается медленно, будто под водой. Она задыхалась, яркий свет люстры слепил, доводя до предела боль в висках. Она схватилась за стул, чтобы устоять на ногах, и услышала, как Тед весело сказал детям: «Ребятки, прячьтесь, мама хочет поиграть!» Это было последнее, что она запомнила, прежде чем провалиться в черноту.

Она уже не видела, как Келли и Мейсон взялись за руки и побежали в детскую. Им было страшно, маленькие сердечки мучительно сжимались. Но папа много раз объяснял им, как важно выиграть. Правила простые: спрятаться, замереть, не шевелиться, не видеть, не слышать. Они всегда залезали под кроватку Келли, тесно прижимались друг к другу. Зажимали уши руками, зажмуривались изо всех сил. Когда внизу стихали крики, прекращался шум, они быстро раздевались и ложились в одну постель. Крепко обнявшись, долго лежали и слушали шаги в гостиной. Это папочка расставлял перевёрнутые стулья, опрокинутые кресла, сметал осколки разбитой посуды. Келли и Мейсон знали, что он обязательно зайдет к ним. Поцелует на ночь и скажет, что они молодцы. Напомнит, что это мамочкина секретная игра, о ней никому–никому нельзя рассказывать. А наутро все будет, как обычно.