Дмитрий Бузгин - Деревня у мертвого леса

– Надо найти вторую лампу, – сказал дед, и они с Максимом встали из-за стола. – Или сделать… С одной тяжко приходится.

– Завтра я сам сделаю, – Максим накинул на себя куртку и протянул руку Паше. – Ну что? До завтра, приятель.

– Ага, – печально ответил тот и пожал руку.

– Удачи, – сказал дед, и Максим поспешно удалился. Они остались в доме вдвоём.

– Дед, – Паша со страхом смотрел на качающиеся тонкие ветви деревьев за окном, в темноте они выглядели особенно жутко. – Расскажи, какие ещё существа тут есть.

– Много ещё есть, – дед Валентин подошёл к окну и задёрнул шторы. – Но тебе ещё рановато знать обо всех.

– Почему? – с обидой спросил внук. – Я бы тогда знал, что мне делать, если вдруг встречу кого-нибудь из них. Хотя бы скажи, на кого можно ночью наткнуться по пути в туалет.

– Когда в туалет идёшь, бери с собой лампу, – дед кивнул в сторону стоявшей на столе старой лампы. – Зажигаешь и можешь спокойно идти делать свои неотложные дела, хотя лучше вообще по ночам нигде не шастать. Синее пламя отпугивает бо́льшую часть нечисти, которую тут можно встретить.

– Бо́льшую часть? – испуганно спросил Паша, покосившись на закрытое шторами окно. – Значит, есть те, которые смогут напасть на меня, несмотря на лампу?

– Да, – спокойно ответил дед, словно они обсуждали обычные бытовые проблемы. – Например, Сборщик и Охотник плевать хотели на эту лампу.

– Так и… – парень с непониманием смотрел на своего деда. – Как быть с ними?

– А вот никак, – Валентин допил свой чай и с шутливым размахом поставил кружку на стол. – Ты думал, что всё так просто? Думал, что берёшь этот светильник и становишься непобедимым? Если б так было, тогда можно было вообще ни о чём не беспокоиться.

– А что делать, если я их встречу?

– Да ладно тебе, не волнуйся ты так, – дед улыбнулся. – Охотника я уже тыщу лет не видел, а Сборщик в деревню обычно не заходит.

– Обычно… – глубоко вздохнув, произнёс Паша. – А если всё-таки зайдёт? Кто вообще такой этот Сборщик?

– Как тебе сказать… – дед задумчиво поглядел в потолок и мрачно улыбнулся. – В общем, он – ценитель искусства. Там, в лесу, у него своя коллекция есть. А состоит она из частей человеческих тел. Этот художник, или лучше сказать скульптор, всяческие разные композиции из них клепает. Да и примерить на себе чью-нибудь голову или руку он, в принципе, не против.

По спине у Паши пробежали мурашки, а пальцы лихорадочно застучали по столу.

– Теперь понимаешь, почему я говорю, что лучше не знать обо всех этих тварях сразу? – дед собрал всю грязную посуду в одну кучу. – Спать надо идти, а не языком чесать.

Дед показал Паше, где находится туалет, и приготовил ему постель на диване во второй комнате, где ещё находился столик и два старых сундука.

– Вот, смотри, – Валентин поставил лампу на столик рядом с постелью внука. – Она будет стоять тут, недалеко от тебя. Захочешь сходить в туалет или в штаны от страха – зажги лапму, спички тоже тут. Если её свет тебя не успокоит, и ты продолжишь дрожать, как осиновый лист, то зови меня. И тогда я приду и скажу тебе пару мотивирующих слов, примерно таких же, как сейчас, и всё будет в порядке. Добро?

– Спасибо за поддержку, – недовольно пробурчал Паша и лёг в постель.

– Всегда пожалуйста, – усмехнулся дед и ушёл в свою комнату.

Паша никак не мог уснуть и постоянно ворочался, переворачиваясь то на один бок, то на другой. Изредка в ночной тишине раздавались завывания, услышав которые, хотелось посильнее вжаться в диван и получше укутаться одеялом. В голове парня метались разные мысли и не давали ему покоя. Он не переставал корить себя за то, что приехал в это странное место, и сильно надеялся убраться оттуда уже утром.

Через какое-то время Паша сильно захотел по нужде и медленно поднялся с кровати. Если бы не посапывания деда из соседней комнаты, то вокруг царила бы гробовая тишина.

Паша зажёг лампу и, надев тапочки, направился ко входной двери. В синеватом свете всё вокруг казалось жутким и неестественным. Парень постоял минуту, думая о том, сто́ит ли будить деда, и решил не тревожить его, вспомнив недавние насмешки.

"Дрожать, как осиновый лист, – с недовольством сказал про себя Паша. – Надоело мне всё это. Можно подумать, что он, когда столкнулся с таким в первый раз, был абсолютно бесстрашен."

Паша накинул на себя куртку и в тапочках вышел на улицу. Вокруг стояла полная тишина, не было даже малейшего ветра. Паша постоял полминуты, глядя на ночные виды леса и других домов деревни, и медленно отправился в уличный туалет, обогнув дом.