Хейди Перкс - Слухи

– А ты не знала, что она курит? – удивилась Нэнси. Она говорила без насмешки, но глаза у нее загорелись и оживились, будто она провоцировала Грейс.

– По-моему, она перестала, – солгала Грейс и, взяв открытую бутылку, налила себе вина.

– Допивай уж! – бросила Нэнси, взглянув на почти опустевшую бутылку.

Грейс посмотрела на нее и подчинилась, вылив себе все до капли, хотя не представляла, как можно столько выпить. Вино было терпким, вяжущим, и Грейс готова была переключиться на воду, пусть и в этом она останется в одиночестве. Нэнси усмехнулась и отвернулась, а внутри у Грейс шевельнулся тревожный холодок. Она не понимала, что Анна нашла в Нэнси, но, хорошо зная подругу, подозревала, что та легко могла попасться в сети умелой манипуляторши. Вот Нэнси и вертела ею как хотела. Не в первый раз на памяти Грейс Анна поддалась чужому влиянию.

– Нет, не бросила, – отозвалась Кейтлин. – Сейчас она вообще курит одну за одной, как считаешь, Нэнси?

Та пожала плечами.

– А муж? – спросила Грейс, недоумевая, почему ее так задело известие, что Анна курит.

– При чем тут муж? – произнесла Нэнси.

– Он тоже курит?

Нэнси засмеялась:

– Это что, допрос? Ты так переживаешь за его здоровье?

– Ничего я не переживаю, – пробормотала Грейс, когда вернулись Анна и Рейчел. – Пустяки.

Однако по какой-то причине это не давало ей покоя. Может, потому, что Анна, которую она знала, и Анна нынешняя были словно два разных человека. Когда что-нибудь омрачает твои воспоминания, это выбивает из колеи, заставляя во всем сомневаться.

Грейс предпочла бы, чтобы Нэнси сменила тему, но та, отодвинув для Анны стул, заявила с улыбкой:

– Грейс не понравилось, что ты куришь. Может, она права? – И Нэнси принялась нежно поглаживать локоть Анны.

– Да, пожалуй, – отозвалась та, снимая красное пальто. Ее щеки раскраснелись от холодного воздуха и, как заподозрила Грейс, от смущения.

Грейс отвела взгляд от пальцев Нэнси на руке своей подруги. Эта дылда ухитрилась выставить ее мамашей-наседкой, и Грейс вдруг поняла, что так она себя и чувствовала в обществе этой четверки, – как родительница, стоящая над душой у взрослых женщин, которым захотелось вести себя как школьницам: заплетать друг другу косички, ходить под ручку и занимать места.

Грейс глотнула вина, уже не обращая внимания на терпкую горечь, и принялась обдумывать варианты. Можно хоть сейчас попрощаться и уехать домой, но она мечтала побыть с Анной, и если это единственная возможность, Грейс не позволит украсть у нее эти минуты.

Нэнси уже развлекала подруг очередной историей с Майорки. Грейс вздохнула, играя бокалом, чтобы чем-то себя занять.

– Да, наверное, вам было весело, – сказала она, когда Нэнси замолчала и смех за столом стих.

– Ох, ты даже не представляешь! – Анна перестала улыбаться и поставила бокал на стол. – Извини, с нашей стороны невежливо вспоминать о Майорке, раз тебя с нами не было.

– Ерунда! – беспечно махнула рукой Грейс, делая вид, будто вовсе не задета.

– Мы были там с тобой, помнишь? – вдруг сказала Анна, и Грейс сразу вспомнила, как в летние каникулы, когда им было четырнадцать лет, родители возили ее на неделю в Алькудию и взяли с собой Анну.

– Еще бы, – улыбнулась Грейс.

Она помнила, как сразу ухватился за предложение отец Анны, которая в жизни никуда еще не ездила, и как радовалась сама Грейс, что не придется скучать одной. Днем они с Анной будут загорать у бассейна, а вечерами сидеть за уличными столиками кафе, строя глазки официантам-испанцам и умоляя родителей отпустить их погулять.

Будь они сейчас одни, Грейс спросила бы, почему Анна вспомнила Алькудию, ведь та поездка не оправдала ожиданий. Анна выдержала ее взгляд, и Грейс затаила дыхание. Именно в тот момент она поняла – Анну что-то гнетет. Вот бы подруга доверилась ей…

Но это длилось мгновение, потому что в разговор вмешалась Рейчел:

– Я все забываю, сколько же лет вашему знакомству?

Наверное, потому что это почти не всплывает в беседе, предположила Грейс, несмотря на множество историй из детства, которые не пересказать и за неделю.

– Анна двенадцать лет была практически членом моей семьи.

– Вот как? – удивилась Рейчел. – Конечно, я знала, что вы дружили, но…

Они были почти сестрами – мать Грейс заботилась об Анне как о второй дочери. Грейс прекрасно помнила, как они с Анной сидели на пуфе в гостиной – им было лет семь – и внимательно смотрели на руки Кэтрин, показывавшей, как вязать их первые шарфы. А два года спустя девочки поставили в саду палатку и неделю жили в ней. Порой, особенно в первые годы дружбы, Грейс забывала, что Анне нужно возвращаться домой, потому что ее ждет отец.