Камилла Гребе - Охота на тень

– Я определяю, где инспектор может принести больше пользы.

– Но…

Бледное лицо Фагерберга залилось краской, а зрачки сузились. Он вскочил так внезапно, что ударился о край стола, и задел блюдце, уронив его на пол. Окурки разлетелись по ковролину, оставляя за собой уродливые дорожки пепла.

– Вон! – проревел комиссар, указывая одной рукой на дверь. – Если инспектор Удин желает продолжить работу в моём отделе, ей следует научиться исполнять приказы.

Через неделю гнев Бритт-Мари утих. Но не потому, что она наконец получила какое-то иное задание, нет, просто она была по горло сыта этим чувством. Точно так же, как любой человек не способен каждый день есть одинаковую пищу, и у Бритт-Мари уже не хватало сил возмущаться. Место гнева в её душе заняло какое-то подобие смирения, жуткая пустота, которую сама она едва ли могла осознать. Возможно, эта пустота образовалась от утраты всех надежд, которые Бритт-Мари связывала с выходом на работу в то время, когда ещё сидела дома с Эриком. Разбитые мечты о наполненной смыслом, содержательной жизни на другом берегу декретного отпуска. Или же она попросту свыклась с мыслью о том, что её место действительно в этом кабинете с двумя письменными столами, из которых один вечно пустует – ведь инспектор Рюбэк обычно занят совещаниями или другими служебными делами.

Три следователя, с которыми ей не удалось познакомиться в первый день на службе – Олссон, Свенссон и Петерссон, – все оказались мужчинами средних лет и, насколько могла видеть Бритт-Мари, все они были настроены дружески по отношению к ней. Только Фагерберг, своей железной рукой заправлявший всем в отделе, поручил им другие расследования, и Бритт-Мари редко с ними пересекалась.

Комиссар Фагерберг больше не демонстрировал открытой неприязни, лишь сдержанную незаинтересованность. Практически всё время, что Фагерберг проводил в своём кабинете, на стене перед ним горела красная лампочка «занято».

Но у него, вне всяких сомнений, было много дел. Несмотря на то, что Эстертуна со стороны выглядела идиллически, в этом тихом омуте происходили ужасные вещи – пьяные драки, домашнее насилие, самоубийства. А всего несколько дней назад практически в центре города торговец из автолавки был ограблен человеком в маске и лишился всей своей дневной выручки.

Зови-меня-Алисой изо всех сил старалась сделать пребывание Бритт-Мари в отделе более комфортным. Да и Рюбэк был почти что чересчур любезен, словно стараясь компенсировать скотство старших коллег.

Однажды, когда Рюбэк явился в кабинет с кофе и булочками с корицей, Бритт-Мари вспомнила, что забыла дома контейнер с едой. Это, конечно, не трагедия – вокруг центральной площади полно лавок и ресторанчиков, но у Бритт-Мари, как обычно, было туго с деньгами. К тому же, её раздражал тот факт, что контейнер с жареной икрой трески и картофелем так и простоит без всякой пользы в холодильнике.

– Большое спасибо, – сказала она, видя, что Рюбэк ставит чашку кофе и кладет для неё булочку рядом с пишущей машинкой. – Только с перекусом придётся подождать. Мне нужно забежать домой и забрать свой обед.

– Я могу пригласить тебя на ланч, – ответил Рюбэк, и взгляд его игриво заблестел. Бритт-Мари словно пригрелась под этим взглядом, как будто свет из его глаз нашёл каким-то образом дорогу к её сердцу, и растопил в нём лёд ненужности.

– Я живу всего в пяти минутах ходьбы, – пробормотала она, вскочила, схватила сумочку и поспешила прочь.

До дома и вправду было недалеко.

Миновав винный магазин «Сюстембулагет», она свернула на Бергсгатан, откуда направилась прямиком в парк Берлинпаркен, который на самом деле не имел никакого отношения к городу Берлину. Парк назвали в честь скульптора, который создал бронзовую статую кормящей матери. Она стояла возле больших качелей. Парк был окружён трёхэтажными домами с плоскими крышами и маленькими балкончиками, откуда открывался прекрасный вид на его зеленые насаждения.

В любом другом случае Бритт-Мари сократила бы путь через парк, но сейчас в задней его части зияла огромная рана – на месте большого котлована скоро должны были построить многоуровневый гараж.

Быстрым шагом, переходящим в бег, Бритт-Мари миновала огороженную стройплощадку, прикрывая рукой ухо в надежде хоть немного приглушить шум отбойных молотков. Потом она вышла на Сигтунагатан, откуда до покрытого жёлтой штукатуркой дома оставалось уже совсем немного. Бритт-Мари скользнула во входную дверь и взбежала вверх по лестницам.