Денис Игумнов - Беглецы

– Вы чего совсем обалдели! – завопил Костя.

– Совсем, – сказал Венц и со всей силы ударил его в нос.

В носу у Кости что-то резко хрустнуло и с небольшой задержкой из левой ноздри потёк красный ручеёк.

– Завали своё ебало, а не то прям здесь тебя кончу, – прошипел прямо в ухо Косте Пантелей.

Взяв Костю в крепкие объятья захвата, его впихнули в кабину грузового лифта. Подонки нажали на кнопку последнего этажа и, проехав половину пути, остановились. Это Кольцо вдавил кнопку стоп в панель так, что та треснула и провалилась. Всё это время горло Кости щекотало холодное широкое лезвие охотничьего ножа.

– Теперь поговорим, – произнёс совершенно спокойным голосом Поводырь. – Нам до безумия нравится твоя тачка. Ты же видишь, мы с ума по ней сходим. Будь хорошим мальчиком, дай правильным пацанам покататься.

– Вы действительно рехнулись. Это же нападение, вас всех посадят.

– Обязательно посадят, если догонят. Ну-ка, мужик ещё сомневается, объясните ему сложившуюся ситуацию… доходчиво.

После этих слов Поводыря Кольцо и Венц принялись обрабатывать рёбра непонятливого гражданина крепкими ударами своих кулаков, в которых сжимали свинчатки. Избиение длилось минуты две. Мужик натужно кхекал и стонал. На исходе второй минуты Костя потерял сознание. Когда он, лёжа на спине, пришёл в себя, то почувствовал, что не может нормально дышать. Может быть, переломов и не было, но боль была настолько жуткая, что даже невольно вырвавшийся из его лёгких тихий стон причинил ему жуткое страдание.

– Ты видно и правда уши сегодня не помыл. Или может от страху поглупел? – Продолжил разговор так же спокойно, как и начал, Поводырь. – Какая милиция? Пока она разбираться будет, всех нас задерживать, да допрашивать, твой ненаглядный карапуз может сто раз потеряться. О твоей драгоценной шкуре я уже не говорю. Понял, как легко её спустить. Освежевать тебя для нас пару пустяков. А твой ободранный труп так никто и не найдёт. Веришь?

Костя не верил. То есть, конечно, он поверил этому странному человеку с оловянными глазами куклы, – такой способен на всё: он же прямо-таки космический отморозок, – но вот Костя не верил своим ушам: на дворе двадцать первый век, а взрослый мужчина в центре мегаполиса мирового масштаба валяется в лифте, как побитая собака, и четыре малолетних поддонка угрожают ему жизнью его ребёнка.

– Давай, поднимай ручки кверху, сосед, иначе выпотрошим как новогоднего гуся, – с пугающим оскалом слабоумного сказал Пантелей и слюна запузырилась у него на губах.

– Экх кх кх… Что вы хотите? – с трудом вымолвил Костя. При этом он схватился за правый бок и подумал: «Нет, всё-таки рёбра сломаны».

– Ладно, не расстраивайся, – тоном прирождённого утешителя начал увешивания Поводырь, – с каждым, рано или поздно, у нас в стране такое случается. Костик, тебе и надо-то будет всего написать на Венца доверенность на вождение. Мы с месяц покатаемся, а потом тебе машину вернём. Мы честные, верь нам. Можешь не сомневаться, – последние слова прозвучали очень просительно, жалостливо. – И всё, нам даже не нужна генеральная, сойдёт и обычная. Видишь, мы совсем не злые. Только не вздумай потом к ментам побежать. Самое большее мы условно получим. А ты приз в размере мёртвого младенчика и собственной мучительной смерти.

– Да, говно, нам давно уже всё равно, – неожиданно для Кости срифмовал Кольцо.

– Ага. Мы все сбежали из концлагеря реальности. Хочешь остаться с нами вместе… – и после небольшой паузы Венц добавил: – навсегда?

– Поднимите его и поехали. Думаю, мужик всё понял, – подвёл итог Поводырь.

– Куда? – сквозь туман боли спросил Костя.

– Конечно, за доверенностью. Не бойся, на сегодня это твоя последняя поездка, потом пойдёшь домой или в травму, как тебе больше нравится. Скажешь, что упал.

– Ничего, что ты упал, главное, чтобы хер стоял! – опять на ура выдал Кольцо.

Все заржали, кроме Кости, тому было не до смеха.

– Чой-то я сегодня в ударе. Так и прёт из меня, – гордо подбоченившись, похвастался Кольцо.

– Давненько мы твоих стихов не слышали. Гоголь ты наш, доморощенный! – посетовал Венц.

Пока парни так хохмили, лифт привёз их на первый этаж.

– Костик, подтянись, пожалуйста, а то ты как пьяный. Неудобно, всё-таки суббота, девять часов утра и уже нажрался в какашку, – увещевая Костика быть примерным мальчиком, Поводырь достал свой носовой платок и, обтерев им лицо терпилы, засунул уже грязный платок ему прямо в штаны. – Давай, давай, вижу, что больно, соберись, баба.