Юлия Белозерова - По мосту над бездной смерти

Летом они с Сергеем часто наведывались к нему на дачу, чтобы половить рыбу, собрать урожай яблок и черной смородины, сходить за грибами в лес. Когда-то давно этот участок в восемь соток получила его мать. Они поставили там щитовой домик, мама занималась огородом – выращивала овощи, сажала цветы и плодовые деревья. Но она пропала, и отец засеял все газонной травой, которую периодически приезжал скашивать. От матери там осталась только клумба с белыми розами, за которыми Сергей ухаживал самостоятельно – укрывал на зиму, полол, поливал и вносил удобрения летом.

Аля родилась восемнадцатого июля, в тот год ей исполнялось шестнадцать лет. Прекрасный повод, чтобы поехать на дачу. Родители все равно забудут, как всегда. Но не Сергей. Он никогда не забывал про ее день рождения, и в этот раз поинтересовался, чего бы ей хотелось. Она ответила – на природу, позагорать, покупаться – жара невыносимая, может быть, даже выпить вина…

– Ого, девочка взрослеет! Уверена? – спросил он.

Аля согласно кивнула, и он продолжил:

– Решено. Едем на дачу, я все устрою.

Когда Сергей зашел за Алей домой, она встретила его уже готовая – в белой футболке и коротких шортиках из обрезанных джинсов. На шее у нее был повязан кокетливый яркий платочек, прикрывающий полную грудь. Сергей мужским чутьем сразу уловил, что она без лифчика. Выглядела Аля свежей и очень привлекательной.

– С Днем рождения, красотка! Готова к культурным мероприятиям? – из-за его спины появился букет ромашек.

– Всегда готова! – ответила Аля, приняв цветы и удивившись такому обращению – красоткой он раньше ее никогда не называл. Сергей и сам не понял, почему вдруг у него вырвалось это слово.

На дачу поехали в переполненном автобусе. Их плотно прижали друг к другу. Сергей почувствовал ее теплую, не стесненную лифчиком грудь. Кое-как отвернулся боком, побоявшись, что она заметит его возбуждение. Но она поняла… Было неловко, они оба то краснели, то бледнели, не решаясь произнести ни слова. Но понимали, что все между ними уже решено. Выйдя из автобуса, пошли к дому через лес, в полном молчании, смотря под ноги. Потом они бесконечное количество раз вспоминали этот день, взахлеб рассказывая друг другу о своих ощущениях и мыслях, и хохотали, как безумные. Сергей думал только о том, как бы сдержаться и прямо в лесу не наброситься на нее. Аля – ну почему он медлит?

На половине пути они, не сговариваясь, по привычке свернули к речке – искупаться. Солнце палило нещадно, даже в лесу было душно и жарко. На берегу Аля обнаружила, что с перепуга не взяла с собой заранее приготовленную сумку – в ней были шлепки, полотенце и купальник. Честное слово, не специально. Сергею было проще – плавки он одел дома. Сбросив одежду, он с разбега бросился в воду. Аля, недолго думая, сняла шорты и платок, и в футболке и трусиках полезла за ним. Вода приятно освежала, неловкость между ними прошла. Аля, немного поплавав, легла спиной на воду и закрыла глаза. Ей было хорошо, как никогда, она хотела, чтобы этот день не заканчивался. Какая-то тень набежала на солнце, и Аля приоткрыла один глаз. Сергей стоял рядом и смотрел на нее. Потом осторожно кончиками пальцев провел вдоль ее тела – от горла к низу живота. Впоследствии они не могли вспомнить, как очутились дома.

– По-моему, я нес тебя на руках, – с сомнением в голосе говорил он.

– Яшка, да ты что? Ты бы меня не донес! Я тяжеленькая!

– Ты – самая лучшая, – отвечал Сергей.

– А у тебя есть, с кем сравнивать? – ехидно спрашивала она.

– Мне не надо. Я и так знаю….

Был ли он влюблен, Сергей и сам не знал. Алька была такая родная, нежная, ласковая, любящая. Первый раз на даче он безумно боялся причинить ей боль, но остановиться не мог. Они целовались на крыльце, пока он наощупь открывал дверь, потом вломились в дом, сшибая все на своем пути, не в силах оторваться друг от друга. Он стащил с нее мокрую футболку и трусы, и, встав на колени, жадно целовал ее влажное тело. Аля опустилась на него сверху, обвив ногами, прижимаясь так близко, что между ними не проскочил бы и луч света. Он почему-то был уже голый, хотя не помнил, чтобы раздевался – наверное, Алька раздела. Внезапно ему стало бесконечно хорошо, и он догадался, что уже в ней. Тела переплелись и двигались, повинуясь древнему инстинкту, в них как будто проснулась память о предыдущих жизнях, руки гладили и ласкали инстинктивно, губы целовали и прикусывали…

– Я люблю тебя, люблю… Всегда любила… Буду любить… Ты мой единственный… – шептала Аля.