Фредерик Винтер - Барсук

– Да, ты видел только свою чертову берлогу, – процедила Анника, не поворачиваясь. – В этом и проблема – ты не слушаешь, что важно для меня.

– Нет, слушаю. Правда, слушаю. Прости, я сделал глупость. Я просто не понимаю.

– Тебе и не нужно все понимать.

– Да. Прости! Хорошо? Обещаю, больше никаких подвалов, – он посмотрел на нее тем щенячьим взглядом больших голубых глаз, который всегда появлялся у него, когда он провинился. Под этим взглядом сердце Анники оттаяло. Она глубоко вздохнула.

– Хорошо. Больше никаких подвалов. Но с этого момента я бы хотела видеть объект до того, как ты запишешься на просмотр.

– Нет проблем!

Анника обернулась и через плечо Мартина посмотрела на деревянный фасад. Снаружи он выглядел точно как уютный дом ее мечты с садом, о котором она могла заботиться. В котором могли бы бегать и играть дети. На участке росли несколько оголенных яблонь. На их крепкие ветви можно было бы повесить качели. В другое время года она могла бы сорвать яблоко прямо с дерева и угостить им улыбающегося ребенка, как делала бабушка, когда они навещали ее в желтом домике в деревне.

Мартин отчасти прав. Если бы не подвал, этот дом – именно то, что она искала. Она почувствовала стыд и слегка улыбнулась Мартину. Она уже достаточно на него позлилась. Хватит.

– Обидно из-за подвала. Дом на самом деле очень милый.

Мартин кивнул и опустил глаза.

– Да, я думал, что тебе понравится. Знаешь, я не хочу, чтобы мы враждовали. Может, ты тоже чувствуешь, что нам нужно многое обсудить?

Анника посмотрела на него.

– Что? Мы ведь не враждуем, я просто переживаю из-за работы.

– Понимаю. Мы проживем на мою зарплату довольно долго. Пока ты не найдешь другую. Но я не об этом.

– А о чем?

– О нас, Анника. О том, какие у нас на самом деле отношения. Я понимаю, что сейчас не самый подходящий момент, но нам, наверное, стоит чаще говорить об этом.

– Я не понимаю, о чем ты. Все устаканится. У нас скоро будет дом и дети, и все будет как прежде.

Мартин пристально посмотрел на нее.

– Пойми меня правильно. Я люблю тебя. Но есть вещи, которые не решить рождением детей. Это не значит, что мы не будем пытаться, но вдруг у нас не получится? Что мы будем делать?

Анника подошла на шаг ближе к мужу и взяла его за руку. Он взглянул на нее, силясь улыбнуться.

– Пойдем, – сказала она. – Давай пока оставим этот разговор.

Прежде чем стать Барсуком, я был как все. Встреть вы меня на улице, ни за что бы не заметили – а стоило бы. Точно как вы, я носил в себе зерно злобы, которое ждало своего часа, чтобы прорасти.

Воскресенье, 14 ноября

Сесилия села в кровати и прижала одеяло к груди. В спальне было темно, но лучи света, пробивавшиеся сквозь жалюзи, давали понять, что сейчас середина дня. Она глубоко вдохнула, заполнив пустоту внутри воздухом, и принялась искать бюстгальтер, который завалился под матрас где-то в ногах.

Спящий рядом мужчина пошевелился. Его звали Маркус. Из-под одеяла вылезла рука с татуировками и погладила ее поясницу. Сесилия отпрянула, встала и завернулась в халат. Грел он так себе, но зато прятал ее тело от соседских глаз.

– Я сделаю кофе, – сказала она, выходя из комнаты. Маркус громко зевнул и перевернулся на спину.

Кухня утопала в холодном солнечном свете. На кристально голубом, как это бывает только осенью, небе не было ни облачка. На свету все недочеты и неровности в квартире бросались Сесилии в глаза. Крошки и темные пятна кофе покрывали столешницу. По углам валялись клубки пыли – знак того, что она неделями не делала уборку. На диване со вчерашнего вечера лежали скомканные пледы, а на столике рядом стояли винные бокалы. На краю ее бокала остались следы от помады, на дне обоих – красные подтеки засохшего вина.

Лицо казалось застывшей маской из косметики. Сердце тяжко бухало. Пока она насыпала кофе в фильтр, ей пришлось бороться со сменой чувств. Кофе просыпался на стол. Нет смысла вытирать. Положив руку на крышку кофеварки, Сесилия закрыла глаза и нажала на кнопку.

Она больше не могла жить одна. Такая жизнь напоминала бесконечную вереницу бессмысленных свиданий. С другой стороны, она не знала, что еще делать. Ведь нужно пытаться, если не хочешь остаться одной. Грудная клетка сжалась, так что дышать стало труднее, когда она услышала, как Маркус выходит из спальни. Уже в джинсах, но еще с голым торсом. Улыбнувшись ей, он провел рукой по черным взъерошенным волосам, свисающим вдоль уха. Он обычно убирал их в тугой узел на затылке.